История о раздавленном штабелировщике
произвела сильное впечатление. Ромка упёрся ладонями в покрытие и
рывком подобрал под себя голенастые ноги. Встал. Вышел,
пригнувшись, на открытое пространство. Телефонная трубка торчала у
него из кармана, и крысиный хвост провода волочился по стеклистому
покрытию.
— Так? Да? — сдавленно спросил Ромка
у запертого люка и вдруг, выхватив трубку, ударил что было силы
наушником в броню. Брызнула пластмасса.
— Ты что, сдурел? — рявкнул
Василий.
— Откройте! Козлы! — захлёбывался
Ромка, нанося удар за ударом. — На запчасти, блин, раскурочу!..
Метнул в бесчувственную плиту остаток
трубки и лишь после этого малость опомнился.
— Вот только одно и можешь... —
злобно заворчал на него из-под тарелки Василий. — Ломать да
ломать... Ты за всю жизнь хоть одну вещь своими руками сделал?
Ромка стоял понурившись. (Рост — выше
ста восьмидесяти пяти; телосложение — сутулое, худощавое; уши —
большие, оттопыренные... Цвет глаз и наличие-отсутствие веснушек —
не разобрать, темно...)
— Может, ещё сверху посмотреть? —
шмыгнув носом, расстроенно проговорил он. — Там вроде наверху
какая-то фигня торчала... Подёргать, покрутить...
Он вытер ладони о джинсы, приподнялся
на цыпочки и, взявшись за покатый край летающей тарелки, попробовал
за что-нибудь уцепиться. Уцепиться было не за что.
— Подсадить, что ли? — хмуро спросил
Василий и, кряхтя, выбрался из-под днища.
Он присел и принял в сложенные вместе
ладони Ромкину ногу. Поднял до уровня груди, подставил погон, потом
упёрся широкой ладонью в тощую Ромкину задницу и затолкнул его
одним движением на крышу.
— Ну что? — спросил он, отступая на
шаг.
Ромка пыхтел и не отвечал — он полз
на животе к центру покатого и, наверное, скользкого купола. Вскоре
на фоне гигантских мерцающих колонн обозначился его согнутый в три
погибели силуэт. Видно было, как он, за что-то там ухватясь,
покрутил, подёргал... Василий хотел отойти подальше для лучшего
обзора, но тут послышался лёгкий треск, силуэт неловко взмахнул
длинными руками, в одной из которых мелькнуло что-то непонятное, и
Ромка, съехав на ту сторону, с воплем шмякнулся на пол.
Когда Василий, обежав тарелку,
подоспел к нему, Ромка уже сидел и потирал, морщась, ушибленное
бедро левой рукой. В правой у него было (Василий включил фонарик)
что-то вроде квадратного металлического зеркальца на полуметровом
стержне.