Казалось, что даже если весь мир рухнет, на его обломках
останется неподвижная фигура Ордынцева, незыблемо пытающаяся узнать
тайны вселенной.
Впрочем, если снаружи он был бесстрастен, то внутри него ни на
секунду не ослабело клокочущее пламя жажды знаний, опаляющее своим
огнем его внутренности.
Единственные паузы, которые Ордынцев себе позволял, это изучение
письма и расспросы Кизаши о тех или иных фактах из жизни воителей.
И делал он все это исключительно в обед или ужин, совмещая принятие
и усвоение материальной еды и пищи для ума.
Стас знал, что принимать пищу и что-то учить или читать отнюдь
не полезно для пищеварения, но повод пренебречь этим правилом был
слишком важен, чтобы обращать внимание на такие тонкости.
Землянин отлично понимал, что без досконального знания культуры
его новых «друзей» далеко он не уедет.
Без понимания культуры невозможно вовремя заметить слабости и
прорехи в защите его противников.
А уж в противниках недостатка не будет, ведь на данный момент
ими предположительно было население целого мира за исключением
одного-двух человек.
Столь жутко рациональный и четкий подход наполнял душу алхимика
одновременно восхищением и неуверенностью.
Было во всем этом нечто неправильное.
В культуре воителей тренировки и движение вперед ассоциировались
с неким таинством и священным путем, по которому человек идет всю
свою жизнь.
Ордынцев же извращал привычное священнодействие, превращая его в
нечто иное.
Взять хотя бы то, как Широ тренировал исцеляющую руку. Он
садился напротив червяка и замирал.
Проблема была в том, что, так или иначе, любой человек не может
совсем не двигаться. Моргание, непреднамеренные вздохи или выдохи,
почесывание – список можно продолжать и продолжать. Подобные
моменты невозможно контролировать до конца.
Но к целителю все это не относилось. В такие моменты его тело
было настолько неподвижным, что создавалось впечатление, что за
стулом сидит самая настоящая статуя или труп.
Чего стоил хотя бы никогда не моргающий змеиный взгляд, которым
он неотрывно следил за половинками червяка?
Кизаши готов был поклясться, что однажды, случайно скосив
взгляд, он увидел, как муха села тому на зрачок, и он даже не
моргнул!
В ту секунду Кизаши инстинктивно отвел взгляд, а когда все же
вернул, мухи уже не было, но алхимик был уверен, что страшная
картина ему не померещилась