Генеральный, не сводя глаз с дуба, головой покачал и сказал
глуховато:
- Может, подбросите меня?
- Не вопрос!
Я мигом собрал все свои приспособы, закинув в багажник, и
бережно уложил мольберт, подрамником кверху – на холоде краски
сохли неохотно.
Наклонился к Брежневу, однако тот отвел мою руку.
- Сам.
Кряхтя, генсек поднялся. Его качнуло, он коротко взмахнул
руками, но удержался. Зашагал нетвердо к машине, и с явным
облегчением плюхнулся на переднее сиденье.
- Мементо мори… - вздохнул Леонид Ильич.
- Моментом в море! – не думая, «перевел» я, и генеральный гулко
захохотал, трясясь, выталкивая из себя тяготы пагубного пристрастия
и чувство паршивой безысходности.
Посмеиваясь в такт, я чуток прогрел мотор и тронулся. Карамельно
заскрипели ледяные пленочки-перепонки, размолачиваясь под колесами
в снежную пыль.
- Хорошая машина, - похвалил Брежнев, знавший толк в авто.
- Не моя, - я с сожалением мотнул головой.
- Антон…
- М-м?
- Ничего никому, - в серьезном голосе пассажира лязгнул металл.
– Договорились?
- Вы заплутали, Леонид Ильич, я угостил вас чайком и подкинул до
своих. Всё.
Генсек молча протянул мне руку, и мы скрепили древний мужской
договор.
Едва «Волга» выехала на дорогу, как со стороны Козлова
показалась ее товарка цвета нефти. Моделью поновей, она резво
неслась по накату, дрифтуя и кренясь.
- Меня ищут, - добродушно проворчал Брежнев. – Посигналь им.
Бордовая «Волга» издала автомобильный зов и тормознула у
обочины. Черная подлетела и замерла рядом, выпуская троицу
быстроглазых, плотно сбитых мужичков.
- Все в порядке! – каркнул генеральный, являя себя
обеспокоенному народу. – Заплутал немного, Саш…
- Ох, и выпугали вы нас, Леонид Ильич! – шумно вздохнул старший
из охраны, мельком срисовывая меня.
- Виноват! – хохотнул Брежнев. – Спасибо, товарищ Пухначёв, что
подвезли.
- Да ладно, свои же!
На лицах охраны промелькнули улыбки, и вскоре черная «Волга»
развернулась в два приема и унеслась – к накрытому столу в
охотничьем домике, к свеженинке и водочке. А я сдал назад и
вывернул обратно к дубу.
И лишь теперь подхватил трясцу – меня одолел не слабый испуг.
Как я по-свойски обращался с генсеком! Чего только не наплел ему! А
не выйдет ли мне боком откровенность? Сидел бы, да помалкивал… Нет
же – раззудись плечо, растрепись язык!
- Чучело инфантильное, - процедил я, выезжая на старую стоянку.
Посидел за рулем, нахохлившись, зыркая на сказочный дуб, и щелкнул
дверцей.