Встав из-за стола, за которым писал приветственную речь, Дарий обошел сидевшего в кресле Митрия и вышел в коридор.
Вой он услышал, не дойдя до комнаты жены целых пять шагов. Вой действительно был громким, тоскливым, отчаянным. Так воет самец, попавший в капкан, но никак не жена императора.
Дарий открыл дверь спальни, решив удостовериться в увиденном. Мало ли что услышится. Вдруг это одни рорраны рулады выводят.
На кровати распласталась жена, лицом вверх. Прикрыв глаза, она самозабвенно выла, вторя своим животным. Те обосновались в углу и старательно вели первую партию. Их ничуть не смущало вытье собственной хозяйки.
- Кто тебя успел прибить? – иронично поинтересовался Дарий, заходя в спальню.
Вой как по команде прекратился. Жена нехотя открыла глаза, повернула голову, посмотрела с неудовольствием на Дария и произнесла раздраженно:
- Уйди, ирод. Всю малину испортил.
- Через полтора часа появится эльфийская делегация, - Дарий на этот раз пропустил «ирода» между ушей. Потом. Он припомнит ей все оскорбления потом. – Прекращай вытьем распугивать слуг, вставай и начинай готовиться. Я скоро за тобой зайду.
Повернулся и вышел из спальни. У него самого было еще множество незаконченных дел. И воющая жена в них явно не вписывалась.
Дарий припомнил увиденную картинку и ухмыльнулся. Наконец-то он будет отомщен. Если его дражайшая супруга и правда эльфийская родственница, то сами эльфы придут в дикий ужас от такого родства. Как же, такие утонченные и рафинированные, и такая, мягко говоря, необычная женщина из другого мира. А если она еще и при них завоет, то и вовсе можно будет все пошлины в торговле отменять: они пойдут на все, лишь бы Вечный Лес никогда не увидел свое заблудшее дитя.
Дарий удовлетворенно потер руки и направился в свою спальню. Ему тоже необходимо было время, чтобы собраться и выглядеть представительно перед главами других государств.
Вытье чуть-чуть помогло: Лика немного сбросила напряжение. Остались усталость и раздражение. Лике не хотелось выглядеть дорого одетой куклой на встрече с возможными родственниками. В самом деле, манеры и этикет – это все прекрасно. Но если ее будут везде и всегда оценивать только по одежке, то нафига нужны такие родственники? Лика не питала горячей любви ни к матери, ни к сестре, но при общении с ними она могла быть самой собой. Здесь же ее лишали подобного права. Сиди за столом, улыбайся болванчиком и молчи: вдруг не то что-то ляпнешь.