Чем больше я обо всём этом думал, тем
меньше мне нравилась ситуация в целом. Я не хочу воевать. Очень. До
зубовного скрежета и до ледяного ужаса в печёнке. Просто я знаю,
как выглядят оторванные у молоденького мальчишки ноги. Слышал, как
кричит раненый, просящий промедол. Видел лицо хирурга, вышедшего из
операционной, и устало привалившегося к стене. Мы с моей группой
собирали молоденьких ребят, раздолбанных взрывами в мелкие
обгорелые куски. Я очень многое в своей жизни видел и очень не хочу
воевать теперь ещё и здесь. А придётся.
Нет, это не показной героизм и ничем
героическим здесь не пахнет. Это отчаяние загнанной в угол крысы. Я
очень чётко это осознаю, и мне от этого не легче. Пробило меня
нехило. То, что я воевать буду, мной не обсуждалось, только воевать
буду по-своему, так как умею. Мне в прошлый раз хватило идиотских
приказов разжиревших генералов и подмахивающих им штабных
полковников. Воевать я буду, но … недолго и здорово по-своему.
Виталик задание перевыполнил. У меня
не было сомнений, что он всё найдёт. Практичный белорус всегда
перед любой работой включал голову и сейчас он нашёл список склада.
Или ведомость, или хрен знает, как называется то, что он нашёл, но
теперь я точно знал, что, где и сколько этого лежит в блиндаже.
Мать вашу! Я и не думал, что у нас столько всего много. Одних
винтовок Мосина у меня было четыреста штук.
Читая список, я медленно выпадал в
осадок. Вот это попал, так попал. Теперь я понимаю немцев. На том,
что они захапали за первые месяцы войны, можно было жить припеваючи
лет десять, если не больше. А ещё меня начали терзать смутные
подозрения. Это был небольшой склад партизанского или
разведывательно-диверсионного отряда, ибо здесь была рация и
взрывчатка, и форма. Ну, конечно же! Кто бы сомневался? НКВД. Были
здесь и подробные карты и много, целая пачка, упакованная в плотную
бумагу и перевязанная шпагатом. Только помочь они мне пока не
могли. Очень забавные и ценные карты, целых шесть комплектов.
Эстония, Латвия, Литва, Западная Белоруссия, часть Польши. Не было
только района расположения блиндажа, а по месту я помню только
несколько деревень в округе и дорогу в сторону Великих Лук.
Впрочем, теперь меня теперь не пугало
появление представителей всесильного НКВД. Просто этот блиндаж мы с
Виталиком нашли в двадцать первом веке. Если хорошенько поискать в
этом лесу, я думаю, можно найти строителей этого блиндажа.Где-то
здесь недалеко, в овраге, на двухметровой глубине. Вот такая вот
лирика, а раз этот блиндаж дожил до нашего времени, значит, где-то
в документах этот блиндаж завис в воздухе или люди, знающие о нём,
кормят собою червей. Можно, конечно, предположить, что кто-то из
высокого начальства оставил этот блиндаж как долговременную
закладку и со временем здесь появятся посетители, но нам это вообще
ничего не даёт. Появятся и появятся, нам от этого не горячо, не
холодно. Не ожидать же?