Второй, услышав негромкие голоса у
озера, и подтянувшись поближе, обнаружил небольшую, в три десятка
голов, организованную часть, видимо недавно вылезших из очередного
болота пехотинцев. Командовал ими раненный в голову и правую руку
старший лейтенант. Навязываться я им не стал, отметив только то,
что располагаются они на ночёвку, и среди них есть какой-то местный
«Сусанин», знающий окрестности как свои пять пальцев. Поэтому, не
привлекая внимания, по-тихому оттянулся к блиндажу.
[i] Руки (жарг.)
17-е июля 1941 года.
Сегодня 17-е июля, теоретически,
потому что я не знаю какое сейчас здесь число. Два дня назад
здорово грохотало около Невеля, потом затихло. В районе Себежа тоже
притихло. Канонада в районе Полоцка то утихает, то разгорается с
новой силой все четыре дня. Бои оттягиваются левее нас к Невелю.
Похоже, гарнизон Полоцкого Укреплённого Района, прорывается из
Полоцка в направлении Великих Лук. Наше счастье, что прямо перед
нами огромное болото и несколько озёр, иначе окружённые войска шли
бы прямо на нас. По этой же причине окруженцев практически нет,
через это болото летают только самолёты.
Восемнадцатое июля, вечер. Земляные
работы, наконец закончены, яма готова. Лишняя земля вынута и
выкинута в озеро, кстати, здесь не земля, а песок. Мы вообще
находимся на вершине песчаного холма, заросшего сосновым лесом. На
дне ямы стоит первый ящик и ждёт содержимое. Я убрал в схрон
практически всё, кроме ровно половины лекарств и инструментов из
своей очень немаленькой аптечки, числящийся автомобильной только по
названию, одного налобного фонаря, подвесной кобуры из-под травмата
в которую уместился один из наганов, своего и Виталькиного
камуфляжа и обуви. Всё остальное остаётся здесь.
Теперь мне нужны Виталькины золотые
руки. Нам необходимы две разгрузки, нам нужно подогнать местную
форму и переделать оружие. Кроме того, надо приготовить ещё один
отдельный схрон, в который я уберу часть оружия, боеприпасов и
продовольствия. Просто никогда не знаешь, где найдёшь, где
потеряешь. Спутники бывают разные, и, если меня сюда занесёт с
кем-нибудь незнакомым, то проще вскрыть небольшой схрон, чем из-за
пары винтовок, палить весь блиндаж. Вот такие вот планы.
Следующие четыре дня мы их
осуществляли. Виталик исколол иголкой все пальцы и к исходу
третьего дня мы экипировались в новую форму. Я стал капитаном НКВД,
а Виталик старшим лейтенантом, это по гимнастёркам, весь остальной
камуфляж я оставил свой, предполагая простое. Связываться с двумя
командирами НКВД не станет даже самый отмороженный комиссар, не
говоря уже о старших командирах, выходящих из окружения войск, а на
немцев я, если честно, клал с пробором. Живым мне им всё равно
сдаваться нельзя, а буду я при этом в форме НКВД или в балетной
пачке разницы никакой нет.