И пошла, поплелась, поползла моя жизнь. Из дома на работу, с
работы домой. Сиживал с друзьями, погуливал с девушками.
Маманька уже тревожиться стала. Внуков-то нет! Ничего, думаю,
потерпишь. Будут тебе внуки. Со временем.
А время шло. Вот уже и двадцатый день рождения отпраздновал, и
тридцатник разменял…
Яшка еще больше усох и почернел, жилистость обрел, юркость.
Колька красавчиком стал, хоть в рекламе его снимай, а Мишка
раздобрел, основательности набрал... Килограмм двадцать лишних.
Я один не изменился – каким был, таким и остался. Хмурым мачо.
Плечи широкие, бедра узкие – фигура, как у треугольника. Красны
девицы заглядываются на такого добра молодца, а самому молодцу иное
невдомек – дальше-то что? Что, так и жить с маманькой до пенсии?
Кислород потреблять, не давать унитазу бездействовать? За аванс с
получкой расписываться, в «финку» наезжать… И это все?
* * *
В начале зимы бабушка померла. Маманька, конечно, не поехала на
похороны – как разругалась когда-то со свекровью, так и навек - я
вдвоем с Мишкой в Новгород явился. Все сделал, как полагается.
Мужики из ритуального агентства могилку вырыли, опустили гроб,
закопали, памятник немудреный установили.
Поминки устроили скромные – кроме нас с Михой, соседка Вера
Павловна пришла, да двое худых аспирантов. В свое время дед их
натаскивал, а бабушка – подкармливала.
Борщ. Пюре с котлетой. Солянка. Салат. Морс. Водка.
Выпили трижды по стопочке, не чокаясь, закусили, посидели,
поговорили, и разошлись.
Ныне лето на исходе, я уже и забыл обо всем, как вдруг Вера
Павловна звонит. Все, говорит, сроки вышли, пора в наследство
вступать. Ну, пора, так пора. Постучался в начальственный кабинет,
и заглядываю. Генеральный директор важными делами занят был –
мастерил бумажные самолетики, и запускал их, не вставая с
роскошного кожаного кресла.
- Яш! Мне в Новгород надо смотаться. Отгул дашь?
- Дашь, - согласился Амосов. – Хоть отгул, хоть отпуск. Все
равно на ремонт закрываемся. Я тебе не говорил еще?
- Не-а.
- Надо, надо офис в цивильный вид привести, - вздохнул шеф. - Да
и мастерскую оборудовать пора. А то зимой дует, а летом не
продохнуть.
- Горячо поддерживаю и одобряю.
- А чего ты в Новгороде забыл? – вяло поинтересовался Яков. - На
даче чего?
- Да не, картошку я еще на выходных выкопал, - отмахнулся я, и
сказал со значением: - В наследство вступаю!