Пока все отогревались мы с Сержем и
Геком переоделись, сменив комплекты документов. Теперь мы немецкая
медицина: обер-лейтенант, унтер-офицер и ефрейтор. В городе
размещён крупный немецкий госпиталь.
Город как город, невысокий,
заснеженный и безлюдный. Занесённые белоснежным покрывалом дороги,
расчищенные только в центре. Узенькие тропинки, пробитые на
тротуарах вдоль них и скрывающиеся в мрачных провалах дворов.
Обшарпанные дома в два максимум в три этажа. Редкие угрюмые
прохожие, замотанные в разнообразные тряпки.
Народа на улице мало – холодно.
Вторая военная зима. Немцы отбирают все тёплые вещи. Тащат всё,
включая женские пуховые платки и детские варежки. Даже
встречающиеся полицаи выглядят как отступающие из-под Москвы
французы. Чего уж говорить о тыловых немцах? Их в такую погоду на
улицу не выгонишь, даже патрули попрятались.
По городу ходили недолго, прикинули
только адреса и разведали остановку. Купили поесть на крохотном
рынке, полюбовались на виселицу, на которой, вероятнее всего,
висели Руль с ребятами, сфотографировали её и ушли обратно.
За вечер и ночь мы посетили
двенадцать адресов, убив всех, кто находился в квартирах. Пожалел я
только детей и женщин трёх семей. Нельзя оставлять детей без
матерей, а убивать детей ни у кого из нас не поднялась рука. По
пути заминировали одиннадцать грузовых машин, прибили два патруля в
четыре лица и зарезали двоих часовых, охранявших какое-то здание,
но это походя, чтобы не расслаблялись. Обещал же никого в живых не
оставлять.
За два часа до расцвета, мы повесили
на виселице начальника полиции города. Того самого затейника,
который издевался над моими мёртвыми ребятами. Перед повешением, Ёж
отрубил ещё живому упырю кисти рук, забрызгав его кровью площадку
перед виселицей. Чем страшнее казнь, тем доступнее для понимания
оставшимся в живых. И на виселице, и на площади, и в квартирах с
подъездами, и на трупах патрулей мы оставили листовки с
пояснениями.
Ушли так же через реку, доехав до неё
на машине, которую забрали у одного из казнённых нами полицаев. Он
так и остался в кузове. Для отвлечения внимания и начала шевеления
патрулей мы взорвали один из небольших фугасов, заложив его под
первый же попавшийся грузовик в центре города, так что переходили
через реку в полном одиночестве. Мы бы на этом чешском грузовике до
Даугавпилса бы доехали, если бы мне туда было надо, а с мостом я
погорячился. Один из пролётов моста был взорван ещё в сорок первом,
так что все жители ходили по таким тропинкам через реку.