Дальнейшие наши действия были просты
как три копейки. Мы не сильно торопясь двигались по заснеженному
городу, пробираясь всё дальше в центр. Не зная города вообще, я
надеялся только на справочное бюро в виде патруля, но он нам всё не
попадался.
Самое поганое было в том, что город
разделяла река и всё что мне было необходимо находилось на
противоположной стороне. Мост, разумеется, охранялся, а вот станция
и обе железные дороги были на этой стороне, так что работать было
неудобно. На этой стороне реки было только два адреса, которые
можно было бы посетить, но их пришлось оставить на потом.
В общем, мы полночи потратили на
дорогу через город, железную дорогу на Даугавпилс, которую пришлось
перебегать по очереди, и реку, в этом течении спокойную и широкую.
Через реку, чуть наискось, была протоптана широкая тропа. Далеко не
все жители города рисковали ходить через посты на мосту, так что мы
прошли достаточно спокойно.
С учётом очень сильного мороза,
градусов пятнадцать точно было, никаких пакостей, типа полыньи
можно было не опасаться, а вот как только мы перешли реку, так
сразу воткнулись в давно искомый нами патруль. На свою голову,
патруль ждал нас – это видимо была прикормленная точка. Мы не стали
разочаровывать местных «ментов», удовлетворив их любопытство по
полной программе.
Шестеро замёрзших упырей — это
несерьёзно, но двоих пришлось брать живьём. Опять сыграли в казино,
традиционно предложив сотрудничество. Выиграл молодой упырёк, а не
старший патруля, и мы уже более осмысленно, с местным «Сусаниным»
пошли по городу.
Уже под утро мы добрались до
очередной нашей днёвки – знакомой нашего «Сусанина», живущей почти
в центре города в солидном кирпичном доме, но ведомый чуйкой, я в
подъезд не пошёл, углядев небольшую лавочку в пристройке во дворе.
Попинав в дверь, позволили полицаю подать голос, и зашли всей
толпой в гости. Лавочника и его жену связали, полицая пристроили в
кладовке.
Кладовка не отапливалась, но упырю
уже всё равно, заодно и Ёж в очередной раз получил удовольствие.
Полицаев он режет с жуткой как будто приклеенной гримасой на лице.
В июле сорок первого всю его семью полицаи уложили в одну яму, а
изнасилованных и специально раненных штыками в ноги сестёр закопали
ещё живыми.
Оставлять этого полицая жить я и не
собирался. Ещё на базе я пообещал себе, что убивать буду всех, до
кого смогу дотянуться.