Вспомнив безумный взгляд бывшего мужа, Регина невольно поёжилась.
– А тех, кто действительно силён, государство прибирает к рукам. Выжимая досуха. Опутывая цепями пожизненного рабства. И вот теперь представьте, что однажды из сетей этой тоталитарной системы удаётся вырваться – чудом, практически выгорев – двум молодым людям. Их оставляют в покое, поскольку взять-то с них уже нечего; но не выпускают из-под контроля. У юноши и девушки хорошая наследственность: не менее десяти поколений ведьм и ведьмаков. Вполне ожидаемо, что у такой пары родится одарённое дитя. Правда, проблески дара начнут проявляться не раньше лет десяти-двенадцати, а до этого девочка ничем не будет отличаться от сверстниц… Вы уже поняли, Регина Брониславовна?
– Но я…
Она невольно приложила руку к неистово забившемуся сердцу.
– Я ведь… Ничего такого со мной не происходило, да? Я – обычная!
– Вашим родителям больших трудов стоило убедить в этом соглядатаев из секретных служб. А потом они решились на крайнюю меру: заблокировали ваш дар. Навсегда, как думали. Скорее всего, у вас сохранились не слишком тёплые воспоминания о детстве и юности? Постоянный контроль, муштра? Чтобы удержать вас в рамках «нормальности», подавить сопротивление, не пустить во взрослую жизнь, где, лишившись их контроля, вы могли бы выдать свои возможные способности, они отдавали последние крохи Силы. Их хватило надолго – по вашим, земным меркам…
Регина стиснула зубы. Мир рушился и осыпался осколками. Ей хотелось закричать: «Не верю!» Но в то же время она знала, чувствовала, что всё, сказанное Лоуренсом Лохли, Великим Магистром Ордена Равновесия, истина. Потому что именно с ней всё становилось на свои места.
Держи лицо. Держи лицо, Регина. Истерика подождёт.
Господи, твоя воля, как говаривала баба Шура; чего только не сделают от большой любви! Даже ребёнка на цепь посадят… А поговорить? А объяснить? Или, взрастив в ней неприятие всего мистического, родители думали, что она им просто не поверит?
Она прикусила губу, не замечая пристального и несколько напряжённого взгляда сьера Лохли, круглых от изумления глаз оборотня, а заодно и исподтишка уставившегося на неё Птица. Думала. Вспоминала.
– Но я не помню ни одного случая, чтобы… Да, определённо, за всю жизнь со мной не случалось ничего необычного.