— Хааа.
— Хааа, — донеслось с такой же интонацией из чащи.
Секунд десять спустя, раздвинув ветки, появился новый персонаж,
как две капли похожий на дикарей с которыми я пришел. Оба дикаря
прошли друг другу навстречу и остановились, положив руки на плечо
своего визави. На моих глазах вождь и чужой дикарь тщательно
обнюхали друг друга и потерлись носами. Несколько человек из чужого
племени высыпали из-за кустов и криками «Ха!» приветствовали
нас.
Мы нырнули в проход между кустами и оказались на просторной
поляне, окруженной со всех сторон низкорослыми деревьями и
кустарником. Посреди поляны горел огонь. Видно было, что зажгли его
недавно, потому что углей еще не было. Метрах в десяти от костра
лежала туша буйвола, но не такого, какие были у меня в Плаже, а
другого вида. Рога у этого буйвола были выдвинуты вперед и смотрели
словно копья.
Видимо буйвола застали на этой поляне и истыкали копьями
насмерть. Треть поляны была в багровых пятнах, а шкура его была с
одного бока продырявлена в семи местах. Местных неандертальцев было
пятеро. Они стояли на ногах, ашестой лежал в стороне, видимо
оказавшись не таким ловким. С первого взгляда я понял, что дикарь
не жилец — буйвол попал рогами ему в живот и распорол его. Кишки
дикаря частично вывалились на траву, и он двумя руками пытался их
собрать и затолкать внутрь. Получив такую страшную рану, дикарь не
стонал, но движения его становились всё более вялыми, а взгляд
тускнел.
Видимо охота закончилась буквально несколько минут назад, потому
что кровь буйвола еще не свернулась. Не обращая внимания на
раненого товарища, местные и вновь прибывшие, приступили к разделке
добычи. Сняв шкуру с одного бока, они отрезали куски мяса рубилами
и, насадив их на палку, клали в огонь. Вождь мотнул головой, и один
из молодых дикарей исчез в чаще, направляясь за женщинами и детьми.
По воздуху поплыл дразнящий аромат мяса, которое начало
обугливаться на огне.
Каждый раз, когда жарилось мясо, я вспоминал, как дикари ели
руку Маа, и в душе у меня поднималась ненависть к этим людоедам. Но
я был голоден. Поэтому, стараясь не нервировать местных, я
приблизился к туше. У меня не было своего рубила, и мясо мне обычно
отрезал кто-то из дикарей. Вождь местных посмотрел на меня налитыми
кровью глазами.
— Ха? — в вопросе явственно звучала угроза.