Пока было тепло, я тоже спокойно лёг спать в некотором
отдалении. У неандертальцев оказалось тьма вшей. И, хотя я старался
ограничить контакты, эти крупные неандертальские вши особой породы
перешли на меня. Из колючек я смастерил себе примитивный гребень и
каждый раз, укладываясь спать, тщательно расчесывал пока еще
короткие волосы. Неандертальцы боролись со вшами как обезьяны —
осматривая друг друга и поедая найденных вшей. Этот вариант мне не
подходил, и я мучительно пытался вспомнить методы борьбы с
педикулезом с помощью народных средств. Но, кроме регулярного
купания с мылом, в голову ничего не приходило.
Где—то в подсознании засело, что лук, чеснок или кислота может
вытравить всю эту гадость, но ничего из перечисленного у меня не
было. Оставалась надежда окончательно избавиться от вшей,
избавившись от их рассадника — неандертальцев.
Понемногу все на поляне погрузились в сон, часовых дикари
никогда не оставляли. В отличие от дневного отдыха, когда половина
племени храпела, сейчас все спали без храпа. Малейший шум приводил
к тому, что несколько голов поднимались и осматривались вокруг.
Первое время это раздражало, но потом я привык и даже радовался
тому, что спят они так чутко.
Утром я проснулся последним. Даже дети были на ногах и голодными
взглядами косились на остатки туши буйвола, к которой уже
подсаживались мужчины. Снова запахло жареным мясом, что вызвало у
меня обильное слюноотделение. Воды, чтобы помыть руки, не было,
поэтому, торопливо вытерев их о самого себя, скорее рефлекторно,
чем надеясь на очищение, я тоже поспешил к тушке. Слабый запах
начинающегося портиться мяса, чувствовался уже при подходе.
Ближайший дикарь отрезал кусок мяса и протянул мне. Взяв его, я
понюхал. Запах гниения практически не ощущался, скорее всего,
испортились недоеденные куски требухи, которая валялась под
ногами.
Я тщательно прожарил свой объемный кусок на огне, лучше пусть
будет обуглившееся мясо, чем паразиты и бактерии в нем. Ел не
торопясь, здесь не принято вырывать куски мяса друг у друга, это не
жадные кроманьонцы. Даже дети не воровали и не забирали куски у
более слабых, все было подчинено строгой иерархии и порядку,
который никто не нарушал. Когда мужчины наелись, от туши буйвола
уже оставалась только шкура и скелет с остатками мяса, которые не
срезали каменные зубила.