Вождь, наверное, понял, что в моей душе происходит борьба. Он
глядел на меня из-под косматых бровей, ожидая моих дальнейших
действий. Нет, он без борьбы не уступит, а справиться с ним я точно
не смогу. Даже без оружия у меня был бы неплохой шанс, несмотря на
его колоссальную силу. Но дубинкой и топором он машет куда лучше
меня.
«Подождем, пока не время», — приняв для себя решение, я подошел
к вождю и миролюбиво произнес:
— Ха?
— Ха, — мгновенно откликнулся вождь, и его напряженное лицо
немного разгладилось.
Возможный конфликт был исчерпан, я признал его право вождя, а он
удовлетворился этим больше меня. Племя разошлось по своим углам.
Уда не будет, тогда чего зря стоять и глазеть, если можно поспать,
пока вернутся охотники с добычей.
Только сейчас, когда племя вернулось на свою стоянку, я заметил,
что напряжение понемногу отпускает дикарей. Впервые послышались
детские голоса, произносящие какие-то несвязные звуки. Несколько
звучных пощечин приостановили самых ретивых, которые стали прыгать
по телам прилегших дикарей. Во время похода каждая женщина несла по
две, а то и по три шкуры. Сейчас их расстелили, и самые лучшие углы
внутри скал стали занятыми.
У меня не было своей шкуры, и, хотя вождь предлагал мне одну, но
на ней было столько живности, что я не рискнул ее взять. Шкуры
убитых животных распределял сам вождь. Прошлый раз четыре куска
достались вновь принятым в племя.
У меня было два варианта добыть себе шкуру: убив животное или
забрать ее у более слабого. Во втором варианте я рисковал вместе со
шкурой получить множество вшей и навлечь на себя гнев вождя,
который пресекал склоки внутри племени. В первом варианте у меня
были только голые руки и мозги человека из двадцать первого века.
Спать не хотелось. Выйдя наружу, я направился к лесочку, чтобы
подыскать себе оружие. Углубляться я не собирался, мало ли какой
хищник может оказаться в лесу? Напороться на чужих дикарей я не
боялся, вряд ли здесь так густо населены леса, по стоянке было
видно, что ее не посещали несколько месяцев.
На опушке леса было много молодых деревьев, но для копий они не
годились — слишком мягкие и гибкие. Вырезать копьё из более
крепкого дерева не было возможности. Я подобрал камень с рваным
клиновидным краем, но он не годился для такой работы. Уже
возвращаясь назад, я заметил в воде что-то тонкое. Это была палка
толщиной в три-четыре сантиметра и длиной около двух метров. Зайдя
по колено в воду, я выловил эту палку, удивившись её весу — она
была тяжелая, словно железная. Палка была насквозь пропитана водой,
но сама древесина была очень твердой.