Командиры тут же начали задавать
Стрельцовой простые вопросы: кто она, где училась, где работала,
как давно в Ленинграде и Настя достаточно толково на них отвечала,
но в голове ее, наверное, на всю жизнь раскалённой занозой застряли
слова Евсея Михайловича: «застрелил первого секретаря городского
комитета партии прямо на заседании партийного комитета». Это было
настолько немыслимо, что просто не укладывалось у Стрельцовой в
голове, но человек, сделавший такое, сидел прямо напротив неё, и
Настя никак не могла отвести от него своих глаз.
Следующие несколько дней смешались у
Стрельцовой в калейдоскоп допросов, возмущённых криков, униженных
просьб, полных ненависти взглядов и расстрельных приговоров.
Впрочем, расстреляли на месте только одного майора интенданта.
Прямо так. После допроса раздели его до исподнего, вывели на улицу
с табличкой «мародёр», расстреляли прямо при людях, толпящихся у
дверей, бросили труп здесь же на улице и навсегда забыли о нём.
«В назидание всем остальным», как
сказал Евсей Михайлович, бывший у всей группы спецназа персональной
нянькой, и у неё, как оказалось, тоже. Настя должна была удивиться
этому. Ведь у «Михалыча» было очень много обязанностей – он был
ординарцем майора «Лето», а теперь сержант опекал ещё и её.
Пожилой сержант был удивительным
человеком, но к тому времени Настя перестала удивляться.
Совсем-совсем перестала. Даже два вещмешка драгоценностей и золота
вместо партийных документов, отправляемых самолётом с курьером
спецсвязи, не удивили её.
Стрельцова удивилась только тогда,
когда ей сказали, что прошло уже восемь дней. Удивилась, когда
оказалось, что их группа увеличилась до пятидесяти человек – из
Москвы прилетели несколько самолётов управления спецопераций,
доставивших следственные группы и взвод спецназа и забравшие на
обратном пути людей, которых нашёл «Лето». Удивилась, когда уснула
прямо за столом во время очередного допроса, а проснувшись, увидела
лежащего рядом подполковника Лисовского и майора «Лето» спавших,
так же, как и она, беспробудным сном смертельно уставших людей. И
удивилась она только тому, что за эти дни ни разу не видела их
спящими.
«Лис» и «Лето» были железно
непробиваемыми. Для этих двоих и однорукого Андрея не было высоких
должностей и званий, а сопровождающие их спецназовцы выполняли
любой приказ этих необычных командиров.