Он тоже ответил не сразу, я кожей чувствовала, что гипнотизирует экран, но не спешит жать зеленую кнопку. Наконец раздалось отстраненное:
— Слушаю.
Холодное, по-деловому собранное, чужое. По сердцу будто полоснуло тупым ножом. Больно!
— Руслан...
— Да? — уже нетерпеливо и ни намека на прежнюю теплоту.
Он не простит...
— Ты где? — зачем-то спросила, хотя и так ясно — не ответит.
— Неважно! — осадил надменно, ясно давая понять, что мое место у двери на коврике. — Чего хотела?
Тебя. Прежнего. Счастье наше вернуть испоганенное, отмыть его, перемотать время назад, чтобы, как и остальные, пройти мимо немощной старухи.
— Поговорить.
— Мне некогда. Если что-то важное, то будь добра все в пять слов уместить, — Руслан разговаривал со мной так, как с обслуживающим персоналом.
Сколько раз я его журила за лишнюю резкость, а теперь все это на меня обрушилось. Словами не передать как плохо, тошно. Ведь он другой! Веселый, отзывчивый, заботливый... с теми, кого любит. С теми, кто не предает.
— Я подумала...
— Ближе к делу, — перебил бесцеремонно, почву из-под ног окончательно выбивая.
— Мне лучше уйти. Я поживу в городе... пока.
— Нет.
Хладнокровный ответ Бекетова обескуражил.
— Так лучше будет, всем.
— Я сказал — нет! — чеканил по слогам.
— Пойми, так лучше будет.
— Ты меня не поняла? Я сказал сидеть дома, вот и сиди.
— Я не могу... здесь... без тебя.
— Избавь меня от этих соплей, — отмахнулся от моего горького признания, еще больше убеждая, что смысла нет тянуть.
— Зачем тебе это? Зачем, Руслан? — горько спросила, умирая от безысходности. — Ты же ненавидишь меня!
Он лишь промолчал, не ответил на мои слова, не опроверг их. Ненавидит. Чувствую это даже на расстоянии. Как жутко, как страшно. В один миг сломалось все, и обратного пути нет
— Я не могу тебя отпустить, — наконец, произнес без единой эмоции, — ты ж моя истинная пара. Это навсегда.
Слова прозвучали совсем не радостно, скорее, горьким едким проклятием. Не нужна, не простит, но и не отпустит. Подле себя держать будет, при этом презирая. Я не могу так, не хочу. И ему этого не надо, хоть он и не понимает.
— Руслан, пожалуйста, — прошептала едва различимо, но он остался глух к моим мольбам.
— Я все сказал. Сиди! Дома!
— Когда ты придешь?
— Понятия не имею. Все, мне некогда! — сбросил звонок, а я сидела на кровати, прижимая руки к груди, к тому месту, где сердце грохотало точно безумное.