В шкафу, в отличие от моей гудящей башки, полный порядок. Домработница свое дело знала, незаметно для меня тихой тенью делала всю работу по дому. Не придраться. Из ровной стопки взял спортивные брюки и, небрежно натянув их, пошел вниз, в кухню. Мне срочно требовались кофе и пара таблеток анальгина. Сколько же я вчера выжрал, если даже с волчьей регенерацией так херово? Кретин.
Кофемашина громко гудела, перемалывая зерна, а ощущение было, будто дрелью мозг обрабатывали. Сейчас точно стошнит! Зажмурился, крепко сжимая пальцами переносицу и чувствуя себя практически трупом. Таблетки, наспех запитые холодной водой, не помогали, кофе казался отвратительным, как и все, на что натыкался взгляд. Тогда я еще не догадывался, что через считанные минуты все изменится. Что и без того поганый день станет худшим в моей жизни.
— Руслан! — донесся пронзительный крик с улицы. Голос незнакомый, женский, хриплый, как у старой вороны. Развернувшись вполоборота к окну, прислушался, очень надеясь на то, что показалось. — Руслан! — ближе, громче, надсаднее. — Руслан! Бекетов!
Черт. Ну что за херня? Почему бы им всем не оставить меня в покое?!
Нехотя направился к выходу, а крики становились все надрывнее. Эта безумная уже вопила возле моего крыльца, и когда я вышел на улицу, вокруг уже собралась толпа зевак: соседи, те, кто проходил мимо, откуда-то прискакал Кирилл, даже Наташка и та подступила ближе, подозрительно рассматривая кричавшую женщину. Она выглядела совершенно безумной: всклокоченные черные волосы, местами приправленные седыми прядями; неровно накрашенные с подтеками туши глаза — большие, на выкате, с нездоровым блеском; перекошенный рот, намалеванный жуткой красно-оранжевой помадой. На ней был пестрый застиранный махровый халат до самых пят, с развязанным поясом, конец которого волочился по земле, резиновые шлепанцы поверх носков.
От ее вида волосы на загривке встали. Жуткая!
Волчица! Чужая, незнакомая! Куда смотрит охрана, мать их?! Убью! Пропустить чужака на территорию стаи!
Ее взгляд был прикован только ко мне. Злой, безумный, торжествующий. Всех остальных она просто не замечала. Только меня.
— Руслан! — снова прокричала, несмотря на то, что я уже был близко. Карканье старой вороны — иначе и не скажешь.
— Заткнись! — осадил, спускаясь по ступеням. Она тут же замолчала, не в силах побороть мой приказ. — Кто ты? И какого хрена делаешь на моей территории? — злость, что расползалась по венам, действовала лучше любого анальгина. Я почувствовал, как похмелье начало отступать.