— Слушай, раз уж ты знаешь о жене, то… — он запинается. — Я надеюсь, что ты ничего ей не скажешь?
Я не верю своим ушам. Он просит меня не говорить его жене о том, что я была любовницей ее мужа на протяжении года?
— Я не хочу разводиться с Кариной, поэтому надеюсь, что ты все поймешь.
— Что я должна понять? — все-таки не выдерживаю. — Что меня год обманывали, давая ложную надежду на то, что у меня появится семья? Что драгоценный год я потратила на того, кто без сожаления разделил меня с дружком только потому, что ему захотелось эмоций?
— Он не дружок… — мямлит Дима, и я окончательно выхожу из себя.
— Мне плевать, кто он, Дима. Наплевать, слышишь? Друг, партнер, первый встречный. Я не подцепила заразу — спасибо на этом, в остальном же… Я никогда больше не хочу тебя видеть. Никогда, Дима, потому что если ты еще раз сюда придешь…
— Мила, я просто не хочу недоразумений. Я люблю Карину. Я хочу быть с женой. Тебя я тоже люблю, но мы вынуждены расстаться, поэтому…
— Пошел вон!
— Мила…
— Вон!
Схватив со стола металлическую статуэтку жеребца, собираюсь ею отмахиваться, но в этот момент в кабинет входит Давид.
Я не видела его с того самого дня, когда он меня поцеловал. Наш поцелуй вышел неловким, каким-то робким, но в то же время страстным. Создавалось ощущение, что даже для Давида он стал неожиданным. Мы попрощались, и с тех пор он не появлялся. Не звонил, хотя я дала ему номер телефона, и не писал. Глеб несколько раз приезжал к Маришке, а вот Давида не было.
Именно сейчас его появление кажется мне спасительным глотком воздуха. И я жадно вдыхаю его. Отбрасываю статуэтку и упираюсь в стол, чуть приседая на него. Я даже выдыхаю, чувствуя себя в безопасности. Это подсознательно, потому что Давид столько раз помогал мне, столько раз выручал в трудной ситуации, что даже сейчас я полагаюсь на него.
— Девушка просит тебя уйти, — спокойно говорит он Диме.
Тот удивляется, переводит взгляд с Давида на меня, затем обратно, оценивает, будто проверяет.
— Вы когда спелись? — интересуется Дима.
В этот момент я почему-то пропускаю его фразу мимо ушей и не придаю ей значения. Давид же хватает Диму за руку и толкает к выходу, но тот тут же вырывается.
— Тебе пора, друг, — настаивает Давид.
— Погоди, — резко произносит Дима. — Тебе так понравилось, что тебя трахал другой мужик? Не сдержалась, да, Мила?