Где-то после пятого тоста, Ксана стала непроизвольно улыбаться.
После седьмого хихикнула. После десятого уже не поправляла спавшего
с плеча покрывала. После пятнадцатого пробовала мне подпевать, сидя
с призывно торчащими сосками груди. После двадцатого она
всплакнула, Ещё через три разрыдалась в истерике, проклиная этого
громадного монстра, который сгубил ей молодость и испортил всю
жизнь. После двадцать седьмого, она уже не могла говорить связно.
Разве что прорывались невероятно грязные, кощунственно звучащие в
таких прекрасных устах ругательства.
Ещё через тост ругательства и угрозы перешли на мою персону, и
тут я совершил маленькую промашку. Мне показалось, что сотрапезница
ещё не дошла до нужной кондиции, и я налил очередную порцию. Выпила
она двадцать девятую по счёту половинку довольно лихо, и даже
попыталась после этого вскочить с каким-то бравурным пожеланием.
Покрывало подхватить я не успел, а вот падающую девушку поймал.
Причём пока донёс её до кровати уже не сомневался: никакого
притворства, полный отрубон!
Накрыл красотку многострадальным покрывалом, несколькими
одеялами с других кроватей, и уже в полном одиночестве за столом,
ударным темпами почти добил съестные припасы, запивая остатками
вина. А чего уж там, день прошёл интересно, пир напоследок я
заслужил, и в новом мире уже частично освоился. Теперь только и
оставалось, что хорошенько выспаться и постараться проснуться в тот
момент, когда моя временная подруга по тюремной камере откроет свои
глазки. Вернее один глазик, потому что второй заплыл уже
основательно и грозил на свет божий парочку дней вообще не
поглядывать.
Кстати ночь почти ничем в этом подземном городе не отличалась от
дня. Ну разве что гомон с улицы чуток стих. Свет, по крайней мере
никто выключать не собирался, а выключателя внутри своей тюрьмы я
так и не отыскал. А вот резкое похолодание и сильные подвижки
воздуха, были отмечены моим телом уже ближе к утру. Видимо здесь
ночью включали дополнительное вентилирование с поверхностью. Скорей
всего снаружи холодно, вот и внизу тепло выветривается. Закрыв
плотно окно и собрав все одеяла с других кроватей, я только тогда
сумел согреться и вновь заснуть.
И моя установка на пробуждение, сработала верно: я почувствовал,
что тяжесть на мне уменьшается, одеяла с меня стягивают. А кому это
надо и для чего? Только Ксане, и только для… Да что угодно такая
коза может вытворить. Жаль ночью не удалось дослушать её страшные,
полные ругательства угрозы. Верно говорят: что у трезвого на уме,
то у пьяного на языке. Так что я был очень и очень настороже.