Миша сел на диван, не выпуская меня, и я оказалась сверху. Наша
любимая позиция - она создавала имитацию, будто я могла что-то
контролировать, но на самом деле мы оба понимали, кто заправлял
всем. Кто был лидером. Тот, кто, намотав мои волосы на руку и сжав
их в кулак, целовал меня - жадно, неудержимо, до припухших губ и
привкуса крови во рту. Так, словно это ему, а не мне, было больно
все эти месяцы.
Мне было мало. Я словно с цепи сорвалась - мне нужно было видеть
больше, слышать, чувствовать, прикасаться. Подхватив ткань его
черной футболки, я рывком сдернула её с него, вынудив мужчину
отстраниться от меня. Всё это в полной тишине, прерываемой лишь
дыханием - тяжелым, смешанным, одним на двоих.
Я смотрела на него - такого растрёпанного, с лихорадочно
блестящими глазами, в которых я с почти животной радостью увидела
голубые искры, и не могла поверить. Он снова был моим. На одну
ночь, пару часов, да даже несколько минут - но они были мои. И я
собиралась использовать каждое мгновение, пить его, как изысканное
вино, и молиться только о том, чтобы бутылка не заканчивалась.
Миша, подхватив мой настрой, помогал мне избавиться от одежды.
Но он, в отличие от меня, действовал медленно, осторожно, словно
смакуя каждый момент. Он оглаживал каждый сантиметр моей кожи, и я
дрожала, некстати вспомнив, как мы всегда в шутку говорили «Эти
руки не для скуки». Так и было - они всегда находили именно те
точки, на которые нужно было нажать, чтобы я забыла обо всем и
отключилась от реальности.
То же самое - выражение лица верующего, увидевшего святыню - я
увидела на его лице снова. В тот самый вечер, когда мы, решив
забить и не отвлекаться на раскладывание дивана, стащили с него
пушистое покрывало вместе с пледом и устроились на полу. И я не
знала, что это было - гениальная актёрская игра или же я выдавала
желаемое за действительное, но мне было так плевать. Потому что я
снова ощутила это - я почувствовала себя живой. Желанной, значимой,
любимой.
И да - это тоже не изменилось с годами. Секс - он был таким же.
Головокружительным, таким глубоким и чувственным, таким телесным -
я ощущала каждую свою мышцу, двигающуюся в этом безумии,
чувствовала, как рвано потоки воздуха проходили через мою глотку,
вырываясь хриплыми стонами, как кровь, разгораясь, бежала по венам
быстрее, стуча в висках. Миша обволакивал меня собой, заглушая все
вокруг, отгораживая от всего остального мира. Были только мы двое -
сплетались воедино, скользили пальцами по чужой коже, ласкали,
кусали, целовали. Только мы в жарком коконе одеял, пледов,
покрывал, ничего и никого больше.