- Я боюсь.
Она никогда не спешила признаваться в собственных страхах, и что сейчас понудило её это сделать, Олеся не знала.
- Боитесь? Чего именно?
- Я не знаю.
- Вас никто не будет удерживать здесь насильно. Если конечно, вы этого не захотите.
- Я не захочу.
Олеся чувствовала себя так, как, должно быть, ощущает себя муха, угодившая в медовую лужицу. Когда кругом - сладостная эйфория, а ты тонешь и тонешь, зная, что это погибель, но избавиться от неё не можешь, да и не хочешь.
- Какие вопросы у вас есть?
- Ну… я хотела бы узнать более подробно, что именно мне нужно будет делать.
- Проводить со мной время. Здесь.
- За разговорами?
- А вы хотите большего?
Олеся округлила глаза. Незнакомец словно читал каждую её мысль. Вернее, ощущения, которые она испытывала. Она не знала ни его имени, ни того, как он выглядит. Не знала ни о его прошлом, ни о настоящем… но уже была очарована всем тем, в чём оказалась.
- Не хочу. Просто не понимаю, как именно мы будем проводить с вами время.
- Например, станем обсуждать всё, что нам нравится. Вас это устроит?
- Вполне. Есть какие-то запретные темы?
- У меня - нет. А у вас?
- Пока не знаю. Я не думала об этом.
- Тогда подумайте.
Олеся чуть откинулась на спинку кресла, расслабляясь. Похоже, пока никто её здесь ни убивать, ни насиловать не собирался. И вообще давали понять, что она может чувствовать себя в безопасности и у неё имеется выбор.
- Если мне будет претить какая-то тема, я смогу сказать об этом?
- Конечно. Я не хочу принуждать вас ни к чему. Думаю, мы будем говорить только о том, что нам нравится. Например, мне нравится множество вещей… сказки.
- Вроде «Тысячи и одной ночи»?
- Вроде того.
Ей послышалось, или в голосе незнакомца засквозил смех?
- Или приключения пиратов. А что нравится вам?
Этот вопрос застал врасплох, потому что Олеся не знала, как ей на него ответить. Вернее, ей нравилось очень многое, а вот могло ли это заинтересовать мужчину, что был с ней рядом в тёмной комнате, она не знала.
- Мне нравится фантазировать.
- Вот как?
- Да.
Она замолчала, молчал и он, но это не давило, напротив, казалось совершенно закономерным.