— Есть один человек.
— Кто?
— Лёха Писарь при деньгах. У него всегда на кармане лежит.
— А если не даст?
— Ну не даст. Хуже всё равно не будет. Ему надо объяснить, что
карточный долг, долг чести. Тебе три дня на сбор денег дали. Он
авторитетный пацан, должен понять.
— Вдруг не поймёт?
— Ну и что?! Не поймёт — значит не поймёт. Что ты как маленький?
Я тебя уговаривать должен? Делай сам что хочешь.
— Пошли, рядом постоишь? Одному мне что-то стрёмно.
— Ладно, пошли. Постою.
08.11.1972
На день рождения Юн меня пригласила заранее. Не одного, из
класса все были приглашены. Что дарить? Шестнадцать лет — всё-таки
дата. Опять же девчонка. Пацанам я привезённые летом из отпуска
радионаборы «Юный техник» дарил.
Однако вывернулся. Вместе с дядей Витей из меди с оловом сварили
бронзу. Отлили в медальон, на котором по кругу выгравировали
красивым шрифтом: «Юн Маша. 16 лет», — а в центре её профиль с
фотографии. Фотогальваника, как начальник учил. Неделю возился.
Хотя, если по чесноку, чуточку грубовато вышло. Подарок понравился.
Благородный цвет бронзы хорошо смотрелся на фоне смуглой кожи
новорождённой. То, что сделал сам, тоже оценили.
Народу собралось много. Были ребята из нашего прошлогоднего
класса, которые остались в посёлке, даже Кимба пришла. Ещё пара
подружек и трое знакомых ребят. Без Машкиных родителей не обошлось,
но они весь вечер просидели в своей комнате, не мешали. Хотя в
щёлочку временами мама подглядывала, я заметил. Как обычно, поели,
попели, потанцевали. Когда до меня гитара дошла, вспомнил Петра
Лещенко и под настроение запел:
Стаканчики гранёные упали со стола,
Катюшенька, красавица да бросила меня.
Катюшеньку приплёл вместо непонятных «рамды мады». После первой
же строфы девчонки плотно окружили меня. На куплете
Не бьётся сердце бедное,
И одинок я вновь,
Прощай ты, радость светлая,
Прощай, моя любовь
сочувственно стали вздыхать, а Ириска мстительно ухмыльнулась,
подсела ко мне и плотно прижалась, впрочем, не мешая играть. По
окончании песни шепнула: «А про меня ты никакую песню не пел!» Из
духа противоречия или не знаю сам почему завёл «Ах, эти чёрные
глаза». Услышав:
Был день осенний,
И листья грустно опадали,
В последних астрах
Печаль хрустальная жила.
Девчата сильнее сплотили свои ряды. Ирка, почти обнимая,
положила руку на спинку дивана за мной.