– ДА-А!.. – разгорячились уже все до одного. Даже самые ветхие
старички вдруг обрели пыл, подвижность и злую энергию, а самые
забитые и сгорбленные земледельщицы вдруг обрели голос, да такой,
что тот бил по ушам стоящих рядом. Обабро выглядел поникшим и
встревоженным. Жигалан придвинулся поближе к нему.
– А вы разве не знаете?! – удивленно заорал Венчура. – Вы разве
не знаете, что происходит?!
Люди издали протяжный и недовольный стон.
– Вы не знаете! – констатировал он. – И я не знаю! Мы все жаждем
узнать, но боимся спросить!.. Нас заткнули, и мы терпим!.. Мы
боимся нашествия саранчи, но терпим грабежи жнецов!.. Мы боимся… и
даже брезгуем встречи с дикарями Грязь под Ногтями, но зато терпим
беспредел наших воинов!.. Мы боимся быть сожранными Пожирающими
Печень, но терпим, как нас заживо жрут людоеды из Скального
дворца!.. Ну как же так, люди?!
– Этой гниде язык надо отрезать за его слова!.. – прогремел
Обабро, сжав рукоять акинака. Жигалан же, вместо того чтобы сжать
эфес своего акинака, сомкнул пальцы на плече собрата.
– Не будь дураком!.. Не станешь же драться со всеми!..
– Не думаю, что кто-то захочет быть прирезанным за эту гниду, –
процедил Обабро.
– Не думаешь? – переспросил Жигалан и покосился по сторонам. –
Оно и видно…
Люди ревели и вскидывали кулаки даже еще жарче, чем в день
выборов и стенаний Матаньяна-Юло. Одна женщина даже вскидывала
своего грудного ребенка вверх, оглушая его пронзительными взвизгами
соседей. Обабро бессильно зарычал и убрал ладонь с рукояти своего
оружия.
– Мы УМИРАЕМ!.. Умираем по-настоящему, здесь и сейчас, потому
что терпим, но при этом МЫ БОИМСЯ, что с нами произойдет то же
самое от чужих рук!.. Подумайте!.. Мы боимся – и в этом заключается
вся сила нашего лживого вождя и его никчемных, ненасытных и
зажратых друзей, которых он сделал советниками!.. Вот она, сила
вождя!.. – бунтарь вытянул палец в сторону сжавшегося Жигалана.
Полчище напряженных лиц развернулось к нему и Обабро.
– Да какая это сила?! – с сомнением воскликнул кто-то. – Два
зажратых койота в железе… Снять его, и будут такие же, как мы…
Толпа одобрительно загудела, враждебно и исподлобья глядя на
парочку. Жигалана прошиб пот, но он не выказывал страха, а
оставался недвижим. Нельзя подкреплять слова этого паренька
бегством. Если люди перестанут опасаться воинов, всему конец. Но
что он противопоставит разъяренной толпе… Жигалан не знал.