Итак, Клабленд. Средоточие
лондонской политики, «Реформ-клуб» лейбористов и оплот их
политических недругов, консервативный «Карлтон-клуб». А неподалёку
- «Клуб Путешественников», членам которых вменялось в обязанность
хотя бы раз в год удаляться от Лондона не менее, чем на пятьсот
миль. Другая достопримечательность этого клуба - комната, под
названием «Кофейная», единственное место в клубе, где нельзя пить
кофе.
"Если вы уже стали членом
клуба - примите наши поздравления, однако не стоит привлекать
излишнее внимание к этому. Даже если клуб входит в число знаменитых
- сообщить о своем новом статусе полагается как бы, между прочим,
спокойно, слегка небрежно.
Если вы пригласили в клуб
гостя, имейте в виду, что он может быть не знаком с его правилами,
и лучше рассказать о них заранее. Встречайте гостей у входа, а еще
лучше - приходите вместе с ними. Если же пригласили Вас – имеет
смысл заранее уточнить у приглашающего нюансы.
Недопустимо обсуждать в
публичных беседах доходы, семью, детей; о политике тоже лучше не
говорить, для этого есть специально отведенное время и место. Не
стоит так же блистать неумеренным остроумием. О чем же говорить, о
погоде? Как ни удивительно, но именно о ней. Погода - очень важная
тема, ее можно обсуждать с различными нюансами и примерами, не
боясь никого задеть..."
Нет, не о погоде беседовали
двое, с комфортом устроившиеся в креслах у большого мраморного
камина, главного украшения «Кофейной». Если состояние атмосферы и
занимало этих достойных, джентльменов - то лишь в краях, весьма и
весьма отдалённых не только от Пэлл-Мэлл и Сень-Джеймс Сквера, но и
от меловых утёсов Дувра, окаймляющих юг Англии.
- Вам следует поторопиться,
друг мой. Эскадра выходит из Портленда через неделю, чтобы
оказаться в Южной Атлантике до начала сезона весенних штормов. А
вам, прежде, чем подняться на борт посудины Её Величества предстоит
ещё визит в Париж – по тому же делу.
Говорил невысокий джентльмен с
круглым, украшенным пышными усами лицом, что делало его до
некоторой степени похожим на сэра Рэндольфа Черчилля, известного
возмутителя спокойствия в Палате Общин. Часовая цепочка, свитая из
золотых нитей в виде якорного каната, неприметная орденская розетка
в петлице фрака, и полустёртая татуировка в виде якоря у основания
большого пальца, выдавали в нём моряка.