Однако когда «прокаженного» волоком вытащили с лестницы на
набережную, вокруг сразу столпился возмущенный народ: к такому
обращению с больными здесь как-то не привыкли. Двое случившихся
поблизости хакимиан в желтых тюбетейках паломников незамедлительно
вступились за «божьего человека», и возникший скандал стал плавно
перерастать в драку. Люди Марандила со всех концов площади
прорывались – плечом вперед – сквозь густеющую толпу к месту
событий, а где-то в отдалении уже раздавалась скребущая по нервам
трель полицейского свистка... Человек в багровом плаще тем временем
высадился на берег за три лестницы от места свалки, отпустил
гондолу и неторопливо двинулся прочь; по всему было видать, что
судьба лжепрокаженного его не больно-то заботит.
– Ну, как вам представление, дорогой Джакузи?
– Превосходно. Положительно, в Тангорне погиб великий
режиссер...
Выражение лица вице-директора по оперативной работе вроде бы
ничуть не изменилось, однако Альмандин знал своего сотрудника много
лет, а потому видел: страшное напряжение, в котором тот пребывал
последние минут десять, утекло прочь, и в уголках его губ рождалась
тень торжествующей улыбки. Что ж, это и его победа тоже... Джакузи
тем временем остановил спешащего мимо официанта:
– Друг мой, бутылку нурнонского!
– Не боишься спугнуть фарт?
– Ничуть. Всё уже позади, и Марандил теперь, считай, у нас в
кармане.
Ожидая нурнонское, они с любопытством наблюдали за тем, как
развиваются события на набережной. Потасовка там внезапно
прекратилась (хотя гвалт, пожалуй, даже усилился), и на месте
свалки как-то само собою возникло пустое пространство, посреди
которого лежал человек в балахоне, тщетно пытающийся привстать на
четвереньки. «Зеваки» и «жонглер» между тем полностью утратили
интерес к своей жертве: они не только выпустили ее из рук, но и
резко попятились назад, в толпу; правый разглядывал свои ладони, и
на лице его был ужас.
– Видите, шеф, до ребят наконец дошло, что прокаженный-то –
самый настоящий! А это ведь не тот случай, когда уместно выражение
«лучше поздно, чем никогда»... Хватая его, они наверняка раздавили
кучу гнойничков на руках и по уши перемазались сукровицей, так что
теперь вся троица – покойники... Реагируют весьма эмоционально, но
мне трудно их осуждать... Узнать, что жить тебе осталось (если это
можно назвать жизнью) несколько месяцев, – довольно яркая новость,
тут трудно сохранить невозмутимость.