Идея Цэрлэга, на которую его нежданно-негаданно навел Халаддин,
заключалась в следующем. Если представить себе, что Элоар при
ночном нападении не погиб, а удрал в пустыню и заблудился
(запросто: эльф в пустыне – это как орокуэн в лесу), эти ребята,
несомненно, будут искать прежде всего своего принца (или кто он у
них там), а уж только потом – партизан, замочивших шестерых
вастакских наемников (невелика потеря). И теперь ему надлежало
превратить это бредовое допущение в несомненный факт.
Подойдя к эльфу, он стащил с его ног мокасины и подобрал
валяющийся рядом разрезанный кожаный нагрудник; заметил при этом на
левой руке убитого простенькое серебряное кольцо и на всякий случай
сунул в карман. Затем, вырыв ямку глубиной в пару футов, прикопал
труп и тщательно заровнял песок; сам по себе такой ход был бы
довольно наивен – если не создать при этом иллюзию того, что
поверхность песка в этом месте является заведомо
нетронутой. Для этого нам понадобится труп кого-нибудь из
вастаков, желательно с минимальными повреждениями; пожалуй, тот
часовой, что убит стрелой Халаддина, подойдет как раз. Аккуратно
перенеся его на то самое место, где был закопан эльф, Цэрлэг
перерезал вастаку горло от уха до уха и «спустил кровь», как это
проделывают охотники со своей добычей, после чего уложил того в
натекшую лужу, придав позе некоторую естественность. Теперь кажется
вполне очевидным, что наемник погиб именно здесь: пожалуй, искать
один труп прямо под другим, застывшим на пропитанном кровью песке,
можно, лишь точно зная, что он там – нормальному человеку такое в
голову прийти не должно.
Итак, полдела сделано – настоящий эльф исчез; теперь у него
должен появиться двойник – живой и весьма даже шустрый. Орокуэн
переобулся в эльфийские мокасины («Черт, не понимаю, как можно
носить такую обувку – без нормальной твердой подошвы!») и побежал
на юг вдоль подножия дюны, стараясь оставить хороший след на
участках с более плотным грунтом; распоротый сверху донизу
нагрудник он надел на себя как безрукавку, а в руках нес свои
сапоги, без которых по пустыне не больно-то походишь. Удалившись от
стоянки мили на полторы, сержант остановился; он никогда не слыл
хорошим бегуном, и сердце его уже колотилось в самом горле, пытаясь
выскочить наружу. Впрочем, дистанция была уже достаточной, и
«эльфу» теперь предстояло уйти в хаммад, где обнаружить следы
практически невозможно. Шагах в пятнадцати от того места, где след
обрывался, разведчик бросил на щебень кожаный доспех Элоара; этим
подтверждались и личность беглеца, и, косвенно, направление его
дальнейшего движения – по-прежнему на юг.