Собака встрепенулась и озабоченно посмотрела на него. Мастер,
встав к пришедшему вполоборота, разглядывал в окошко луну.
— Она сверху прыгнула... — тихо сказал второй. — Представляешь,
сверху. Кажется, прямо с крыши. Прямо на голову им обоим. Кто же
мог знать? Никто не мог знать...
— Сенсы? — спросил Мастер сквозь зубы, не оборачиваясь.
— Ничего. Вообще ничего, понимаешь? Говорят, никаких не было
возмущений на крыше — пустое место, и все. Они только сейчас нашли
дырку, и то направление им сама тварь подсказала... Все не так,
понимаешь? — тихо проговорил второй.
Наверху, на улице, взревело сразу несколько моторов.
— Дурак ты, Хунта, — сказал Мастер беззлобно. — Ты думаешь, я на
тебя сержусь? Я себе простить не могу, что сразу не догадался. А с
другой стороны... — Мастер сдвинул кепку на затылок и вытер тыльной
стороной перчатки лоб. — Если каждый раз дергаться, едва что-то на
ум придет... Это уже будет не охота, а дурдом.
— Согласен, — кивнул Хунта. — Но лучше дурдом, чем э-э...
кладбище домашних животных. И я все-таки дурак. И ты на меня еще
рассердишься. Прямо сейчас.
— Ну?
— Ну, короче, она ушла. Проскочила через двор и прыгнула в люк
транспортера. И ушла.
Собака тоскливо зевнула.
— Некоторые, когда не знают с чего начать, говорят "значит", —
мягко сказал Мастер. — Некоторые фразу начинают со слов "ты
знаешь". А вот ты, отец, меня просто замучил этим своим "короче"...
— Мастер подошел к Хунте вплотную и заглянул ему в лицо. Он был
чуть ниже Хунты ростом, но тот просто съежился весь от этого
взгляда. — Как же так вышло? — недоуменно спросил Мастер, нависая
при этом над Хунтой, словно бомбовоз над полевой кухней: вроде
понятно, что не тронет, но тем не менее, неуютно.
— А вот так, — сказал Хунта, поднимая глаза, но все равно глядя
мимо. — Промазал я.
Мастер приоткрыл рот и сделал полшага назад.
— Это ты стрелял?! — спросил он уже не с притворной мягкостью, а
в искреннем изумлении. — Стоп! Я думал, это молодые со второго
этажа. Я отчетливо слышал очередь в верных три секунды
длиной...
— Да, да! — раздраженно выпалил Хунта и снова полез за
сигаретами. — Я стрелял. Мы. Я и Зигмунд. И промазали оба! А
молодые вообще не успели ее разглядеть. Только Боцман сверху по ней
колошматил — как на ладони была — и тоже не попал... Понимаешь, —
сказал он, щелкая зажигалкой, — она действительно совсем не
такая... Непохожая. Никто толком ничего не понял. А кто понял — не
успел. В смысле — собаки... — он яростно потряс зажигалкой,
высекавшей только искры.