Собака прошла вперед, в полосу льющегося через подвальное окошко
лунного света. Человек шагнул следом и, не нагибаясь, легко толкнул
ее кулаком в плечо. Собака подняла морду и приоткрыла зубастую
пасть, выдохнув облачко пара. Это было очень похоже на улыбку.
Перед ними уходил вдаль, к выходу из подвала, черный коридор,
перевитый по стенам трубами в цементной оболочке, местами
осыпавшейся до металла. Иногда в коридоре ярко вспыхивал,
приближаясь, огонек, и принимались бухать тяжелые башмаки, попадая
из нанесенного через окна снега просто в вековую пыль. Собака
улыбнулась снова. Клыки у нее были в полпальца длиной.
Человек явно не собирался идти в коридор, навстречу другому. Но
и стоял он спокойно, держа оружие толстым прямоугольным стволом
вниз. С выдвинутым прикладом эта штука достигала почти метровой
длины — пистолетная рукоятка, короткий магазин, цилиндрический
довесок под стволом, на самом его конце. Ремня не было — зато от
рукоятки, которую человек небрежно перебирал расслабленными
пальцами, шел к его поясу свободно провисший тонкий шнур. Там, где
у оружия бывает затвор, тускло светился зеленый огонек. Там, где на
оружие монтируют лазерный прицел, действительно стоял лазерный
прицел.
Свет в коридоре вспыхнул совсем ярко, но тут же погас, и в
лунную полосу шагнул мужчина, отличный от первого лишь тем, что был
без собаки, а вместо кепки на голове его красовался сдвинутый на
затылок зимний танковый шлемофон. Собака появление гостя
проигнорировала. Она даже поленилась его толком обнюхать — так,
потянула носом воздух, и все.
Новоприбывший произвел серию поспешных движений — сунул оружие
под мышку прикладом вперед, снял перчатку, извлек из кармана
зажигалку и одну сигарету, прикурил, затянулся и убрал зажигалку
обратно в карман. Смотрел он только на собаку. Та отвернулась к
стене.
В процессе всей этой пантомимы другой человек хранил, казалось,
ледяное спокойствие. Он лишь склонил голову набок и перестал
шевелить пальцами на рукоятке — наоборот, оружие он держал теперь
по—боевому: мягко, но плотно.
Визитер натянул перчатку, еще раз судорожно затянулся, выплюнул
сигарету в угол и без предисловий выдохнул:
— Короче, Мастер, у Кучума сломан позвоночник. У Фила разбита
голова, есть сотрясение. Вот!
— Shit! — выплюнул ругательство тот, кого назвали Мастером.