Телефон давился частыми гудками. Тим взял банку капусты и
методично очистил ее до дна. Поджег забытый в пепельнице окурок.
Посмотрел на часы и тяжело вздохнул. "Полпервого ночи. Нельзя было
рано ложиться. Засыпать нужно на рассвете, когда силы зла уже не
так властны над миром. А ночью следует бодрствовать, чтобы голова
была напряжена и в нее не могли влезть. Неужели только так?
Плевать. Сейчас плевать. Вот я добью бутылочку, откупорю другую,
включу музычку, возьму книжечку — и когда рухну в кровать, это
будет такой отруб, что ни одна сволочь до меня не достучится. И сны
я увижу обычные — яркие, светлые, интересные. В этих снах я буду
нужен множеству людей и смогу для них сделать много
хорошего..."
Тим положил трубку и тут же поднял ее снова.
— Не надоело? — осведомился он довольно агрессивно.
— Ну и скотина же ты!
— Про скотину уже было.
— Ты скотина, скотина, скотина! Ты предатель! Ты грязный лживый
двуличный предатель! Чего стоят все эти твои красивые слова,
которые ты мне говорил, а?!
— Да я их тебе уже полгода...
— Подлец! Ничтожество! Предатель!
— Положим, если кто и предатель, так не я...
— Скотина! Я за все свои ошибки попросила у тебя прощения!
Честно и откровенно! А ты...
— Ты действительно ничего так и не поняла, — заключил Тим,
горестно кивая своим мыслям.
— А что тут понимать?!
— Я совсем не тот мужчина, что тебе нужен. Я ушел. Я не
вернусь.
— Да какой ты мужчина?! Ты тряпка, ты слабак, ты
ничтожество!
— Шла бы ты в глубокую задницу, — попросил Тим и бросил трубку
на рычаги. Снял ее и положил на стол. Налил и выпил. Встал, глотнул
воды из чайника. Проделал несколько замысловатых пассов руками,
будто оглаживая свое тело. Застыл в странной расслабленной стойке,
будто готовясь к рукопашному бою. И неожиданно легко "щелкнул".
Кухня окрасилась во все цвета радуги, Разной интенсивности,
цвета эти пульсировали, текли, переливались. Одни были холодными,
другие теплыми, одни гладкими, другие мохнатыми, будто шерстяными —
и все были видны. Бездушные на вид предметы ожили и заговорили с
Тимом на языке пси.
На этот раз Тим, похоже, "щелкнул" непривычно глубоко, потому
что сквозь оконное стекло просочился и подлетел знакомиться
дружелюбный бледно-голубой бублик. Раньше Тим почти не видел эти
сгустки материи, болтающиеся в воздухе по каким-то своим делам. Тим
подставил ладонь. Бублик деликатно на нее спланировал, посидел
несколько секунд, ерзая, будто устраиваясь поудобнее — и вдруг
провалился в руку, растворившись в ауре человека. От неожиданности
Тим слегка вздрогнул и из-за этого плохо различил легкий укол
тепла, пришедшийся, кажется, прямо в сердце.