— Ну? — спросил молодой женский голос. — Так и будем
молчать?
Тим медленно опустил трубку на контакты, закрыл глаза и тихонько
выматерился. Нащупав тапочки и кое-как вдев в них ступни, он
поднялся и нетвердыми шагами подошел к двери. Открыв ее, просунул
руку наружу и, не глядя, нажал кнопку. В коридоре вспыхнула
лампочка. Тим по стенке добрался до кухни, таким же манером включил
свет там, поразмыслил несколько секунд, распахнул дверь кабинета и
его тоже осветил. В ванную он вошел под настойчивые вопли
телефона.
Холодная вода смыла остатки кошмара. Тим невесело подмигнул
своему отражению и двинулся на кухню. Одной рукой открыл дверцу
холодильника, другой — снял трубку.
В холодильнике было пять банок морской капусты, два десятка яиц,
пачка масла, три бутылки "Столичной" по ноль пять литра, одна ноль
семь, и две бутылки пива "Русь". В трубке все тот же голос
спросил:
— Тимофей, это ты?
— Ты ошиблась, — сказал Тим, бросая трубку.
Он выбрал одну из поллитровых бутылок. Открыл банку капусты,
достал вилку, отвинтил пробку. Не присаживаясь, сделал из горлышка
три больших глотка, запрокидывая бутылку повыше. Пусть организм не
жульничает, а будет вынужден проглотить действительно много.
Чтобы поставить на стол опустевшую на треть бутылку и при этом
не упасть, пришлось схватиться за холодильник.
Телефон зазвонил. Тим смахнул набежавшие на глаза слезы, уселся
за стол и в несколько секунд жадно сожрал полбанки капусты.
Закурил. И ему стало легче, легче, еще легче, совсем легко. Он
снова отхлебнул, прожевал, затянулся, придвинул к себе пепельницу,
снял трубку и буркнул:
— Доброй ночи.
— Доброй ночи! — эхом передразнила девушка. — Ты мне ничего не
хочешь сказать?
— А чего бы ты хотела?
— Скотина!!! — заорали на другом конце провода и с грохотом дали
отбой.
Тим рассмеялся. Он пересел со стула в глубокое кресло,
приставленное к столу боком и занявшее в кухне почти все свободное
место. Подвинул к себе водочную стопку и наполнил ее до краев. И
поднял трубку, едва раздался первый звонок.
— М-да?
— Тебе не приходит в голову, что следовало бы передо мной
извиниться? — осведомилась девушка.
— Сомневаюсь.
— Ах, он сомневается! Ты как со мной разговариваешь?! Ты жалкий,
никчемный, бездарный, лупоглазый, кривоногий...
— Ой, ой, ой, ой... — пробормотал Тим, морщась и кладя трубку на
стол. Под доносящиеся из мембраны неразборчивые вопли он поднял
стопку на уровень глаз, посмотрел сквозь нее на мир и кровожадно
усмехнулся. Выпил, помотал головой и рассмеялся счастливым
беззаботным смехом.