Офицер усмехнулся:
– Не считай меня совсем профаном.
Полиция тоже ходит по пещерам. Здесь заряжены мягкие взрывающиеся
пули, как раз на случай встречи со стальными противниками.
Рык двигателя возвестил, что
подъезжает второй транспорт.
На дороге, поднимая клубы пыли и
нещадно тарахтя, ехал повидавший виды, военный автобус.
У него уже не было стекол, одна фара
разбита, зеленая краска, в которую он некогда был выкрашен, выцвела
и местами облупилась. Но в целом транспорт выглядел подходяще для
экспедиции, отправляющейся в приключение.
Каниг присвистнул:
– Вы где это достали, детишки?
– Мы не детишки, Каниг, – сухо
проговорил Лайам, – Сколько тебе? Тридцать? Тридцать два? Думаю,
для твоих коллег постарше ты тоже еще юнец, так что не надо
указаний на нашу молодость.
– Да ладно-ладно, Ли Кадами, я
смотрю, тебе палец в рот не клади, и ты довольно обидчив.
– С самого детства я слышу от
каждого, что я слишком маловат, для тех вещей, что я говорю и
делаю, мне это уже порядком осточертело. Зови меня Лайам, я еще не
король чего-нибудь, – сказал Лайам и пошел к автобусу, оставив
офицера в некотором недоумении.
– Лайам! Прости, эта колымага
кое-как завелась! – воскликнул Бурун, лохматый белобрысый пацан,
что смотрелся в водительском кресле военного автобуса не по
размеру, и даже, пожалуй, не к месту. Он бросил школу, сбежал и жил
на улице, но Лайам не задавался вопросом, сколько ему лет и можно
ли ему водить автобус. Паренек был в этом хорош, остальное не
важно.
– Хорошо, что вообще завелась. Ты
только не трепись, как ненадежен наш транспорт, – предупредил
Лайам.
– Конечно, Лайам!
– Мы не встанем где-нибудь у
западного косогора?
– Не должны, я все утро проверял и
двигатель, и подвеску. Корыто старое, но крепкое, еще поездит. Нам
дали его на несколько дней и надеются получить в целости.
– Не разочаруй их надежды – не гони
по ямам.
– Да, Лайам!
Участники экспедиции начали с шумом
и шутками загружаться в автобус.
– Кто с тобой поедет в машине,
Лайам? – спросила Калисса, подбежав.
Парень быстро стрельнул глазами на
полицейского, на Шами и Мирику, и сказал:
– Полицейский, ты и Ковард.
– Что такие привилегии этому
законнику? Я думала, кому-то придется уступить место твоим
любимчикам.
– Шами и Мирика не любимчики, я с
ними рос в одном доме, они для меня семья и мы это уже
обсуждали.