— Ладно, - беззаботно смеется Артем и просто выбирает самый последний этаж.
— Я живу гораздо ниже. Это совсем «холодно».
Он прижимает меня к стенке: грубо, нагло, как мужчина, который никогда не слышал «нет». Одну руку ставит у меня над ухом, другую запускает под пальто, поглаживает талию, бедро, сжимает пальцы так сильно, что я непроизвольно жмурюсь. Пусть у меня останется синяк. Пожалуйста, пусть хотя бы крошечная отметина на теле. Ко мне так давно не прикасался мужчина, что я забыла, насколько это приятно. И, совершенно точно, ко мне никогда не прикасались вот так, без заискивающего взгляда, без сальной улыбки.
— А так «горячо»? – Он заводит ладонь мне на живот. Ниже, ниже, вдоль молнии джинсов. Сжимает промежность, вынуждая привстать на носочки от острого приятного чувства. – Ненавижу, когда на женщине брюки. Юбка значительно облегчает процесс знакомства.
— Я не приглашаю тебя на кофе, - еще пытаюсь сопротивляться я, но уже понимаю, что это почти бесполезно.
— Наверное потому, что хочешь пригласить меня на секс?
— Ты совсем без тормозов?
Вместо ответа он разводит мои ноги, большим пальцем безошибочно угадывает то самое место между ног, надавливает на него и хрипло смеется, когда я поворачиваю голову и в бесконтрольной потребности сдержать стон цепляюсь зубами в его запястье.
У меня просто слишком долго никого не было. Нет никакой химии и магии, просто мое тело хочет этого мужчину.
— Я всего лишь не усложняю, Евгения. Мы же не школьники, чтобы начинать с записок в портфель.
— Двенадцатый, - выдыхаю я, когда двери лифта открываются на чужом этаже, и Артему приходится отпустить меня, чтобы нажать на кнопку.
9. Глава восьмая: Холостяк
Глава восьмая: Холостяк
Теперь я еще больше не понимаю, почему между нами не зашипело и не затрещало.
Всю неделю я жестко ебался с работой и Светкиными фокусами. Ожидаемо, разового секса хватило, чтобы она снова оказалась в своей стихии, снова «забыла», что я послал ее на хер и попросил выехать. А я… Мне было настолько по фигу, что я просто не хотел ничего выяснять. Снова. Устал опять доказывать, как мне важна тишина и ясный мозг.
Просто тупо пустил все на самотек: приходил домой, натыкался на брошенное на диване в гостиной мокрое полотенце, злился, швырял его в ванну, пытался напомнить, что женщина вроде как должна присматривать за домом, а не превращать его в конюшню. Мы ругались, Светка рыдала, мирились в койке. Я отрубался, утром уходил на работу – и все повторялось снова почти в тех же декорациях.