– Ага! –
перебила Полина. – Наверное, с этого и стоило начать. Почему ты не
участвуешь в отборе?
Гвен
поняла, что сказала лишнего, и покраснела.
– Потому
что… потому…
– Разве
герцогини так разговаривают?
– Не так,
– расстроилась Гвен и шмыгнула носом. Полина быстро достала чистый
бумажный платок и протянула ей.
– Давай
тогда начистоту. Мне принц правда не нужен, я не лгу, а вот тебе,
похоже, очень даже нужен. Я права?
Гвендолин
промолчала. Она так тщательно хранила свои чувства к принцу, никто
не мог о них догадаться. Даже Ирвин не знал, а он все время
вертится поблизости. Или он тоже в курсе?
Какой
позор!
– Так, мне
все ясно, – подытожила Полина и хлопнула в ладоши. – Поступим
следующим образом. Я прохожу все испытания, отвергаю принца, но не
просто так. Я отдам его тебе. Так можно?
Гвен
оторопела.
– Отдашь
мне принца? Но как же… Это же…
– А перед
этим попробуем устроить вашу личную жизнь. И скажи мне, что ты
этого не хотела бы.
Гвен не
нашла, что ответить.
– Тогда по
рукам, – сказала Полина. – Ты помогаешь мне с испытаниями, если
понадобится, а я помогаю тебе с любимым. Принцами нужно
делиться.
Полина
Несмотря
на то, что я как будто бы смирилась со своим положением, утром я не
находила себе места от волнения. Мало того что я в другом мире, так
мне еще предстоит выиграть отбор, чтобы вырвать принца Дарнелла из
цепких когтей местных хищниц. Гвен вроде бы девчонка неплохая,
пожалела меня. По крайней мере, не в ее интересах строить мне
козни, к тому же наш план хоть и отдавал авантюрой, но других
вариантов у меня не было. Всего-то нужно одержать победу во всех
испытаниях отбора, взойти, так сказать, на пьедестал почета и
оттуда громко заявить, что я отказываюсь от «приза».
От чувства
неизбежного ужаса мутило, хотя завтрак был у меня более чем
скромный. Исходя из моих пожеланий, горничная принесла мне в
комнату зеленый чай и неприторную булочку с творогом. Идти в
столовую, предназначенную для участниц отбора, я наотрез
отказалась, и, к счастью, меня туда особо и не гнали. Пусть думают,
что я себе на уме, мне абсолютно всё равно. А может, они сами по
своим змеиным углам расселись и не высовываются.
Указаний
по поводу внешнего вида ни от кого не поступало, поэтому я из двух
принесенных мне накануне платьев выбрала то, что про себя назвала
«домашним». Оно состояло из двух частей: белой рубашки в пол и
самого платья – фиолетового, с завышенной талией и расширенной к
низу юбкой. Что-то смутно вспоминается из книг, что нижняя рубашка
называется «камиза», а вот с остальной терминологией у меня беда.
Короче, не суть. С прической мудрить не стала, просто причесалась
тщательней обычного.