Даже
отдышаться не успела, а мне тут неуместные вопросы задают. И сумка
после бега сползла на локоть.
– Не хочу
показаться грубой, но я не собиралась во дворец, и другой одежды у
меня нет. Извините, если не оправдала ваших ожиданий.
А что?
Когда со мной вежливо разговаривают, то и я веду себя как девочка
из приличной семьи.
Женщина
скептически осмотрела мою футболку и джинсы.
– Хорошо,
миледи. Только учтите на будущее, что по этикету вы должны быть в
платье.
– А у вас
по этикету можно похищать людей? Меня вот этот товарищ сцапал, как
будто так и надо, – наябедничала я и показала скованные
руки.
В Ирвина
метнули полный гнева взгляд.
–
Немедленно убери это. Как не стыдно, это же претендентка для
отбора, а не собачка!
Цепь стала
медленно таять. Я развела в стороны руки, разрывая тонкие остатки
волшебства.
– Клодия,
не кипятись, – красноволосый закатил глаза. – Она же не благородных
кровей. Так, не пойми что.
– «Не
пойми что» назло тебе станет королевой и первым же указом велит
тебя казнить, – сладко пропела я.
– Мудрое
решение, миледи, – без тени улыбки сказала Клодия. – А сейчас
пройдите в зал к остальным кандидаткам. Посидите на диване и
придите в себя до начала мероприятия. Не волнуйтесь, сегодня не
будет соревнований. Просто познакомитесь с королевской
семьей.
– Но я
хочу домой.
– Скоро ты
там окажешься, – хохотнул Ирвин. – Вылетишь отсюда, как пробка из
бутылки игристого.
Проглотив
некрасивое выражение, я подтянула ремень сумки на плечо. Надоесть
не успею, как исчезну отсюда.
За
пафосными двустворчатыми дверями располагалась не слишком большая и
оттого вполне уютная комната с декором в стиле, близком к
ренессансу. Как и всякая женщина, я люблю красивые вещи, а
филологическое образование развило во мне чувство прекрасного, и я
бы с радостью провела время, разглядывая замысловатые предметы
мебели. Только я пришла не в музей.
Более
десятка разномастных девиц, как по команде, уставились на меня и
невоспитанно задержали взгляды, словно я была диковиной. Бедные,
стресс у них, наверное, из-за моего крайне модного этим летом
прикида.
Равнодушными к моему приходу остались две девушки.
Одна, сидевшая в маленьком, почти кукольном креслице, веснушчатая
девчонка беззвучно лила слезы. Ее остренькие, так же покрытые
веснушками плечи, судорожно дергались. Другая, медноволосая
красавица в черно-красном платье с длинными широкими рукавами как
ни в чем не бывало продолжала вещать: