– Допустим, у меня передышка.
– Вечером клиентов было хоть отбавляй. Настоящий балет карет «скорой помощи»! – не унимался хозяин, протирая стаканы. – Спасти весь мир – дело хорошее, но вы бы лучше подумали об одной-единственной жизни – о собственной.
Лорэн наклонилась к нему, как будто решилась на откровенность.
– Просветите меня: здесь только обо мне и болтают или вечером здесь ужинал доктор Фернстайн?
– Вон он сидит, – подтвердил хозяин кафе, указывая глазами в глубь зала.
Лорэн слезла с табурета и нашла профессора за отгороженным столиком.
– Будете корчить такие гримасы, я вернусь за стойку и поужинаю там одна, – предупредила Лорэн, ставя свой стакан на его стол.
– Чем болтать глупости, лучше садитесь.
– Ваши вчерашние внушения в присутствии пациента были излишни. Иногда вы обращаетесь со мной, как со своей внучкой.
– Вы мне не внучка, а хуже: я создал вас собственными руками. После аварии я сшил вас на живую нитку…
– Спасибо, профессор, что хотя бы вынули из моего черепа болты.
– У меня получилось лучше, чем у Франкенштейна, разве что с характером я промахнулся. Не желаете разделить трапезу старого эскулапа – оладьи и много кленового сиропа?
– В таком порядке – пожалуй.
– Сколько больных вы обработали за сегодняшнюю смену? – спросил Фернстайн, пододвигая ей тарелку.
– Добрую сотню, – доложила она, накалывая на вилку целую стопку оладий. – А вы почему здесь задержались? Вам-то ни к чему накапливать дежурства, чтобы побольше заработать.
– Похвальный задор для субботы, – заметил Фернстайн с набитым ртом.
За витриной видавшего виды заведения ужинали старый профессор-медик и его ученица – сообщники, наслаждавшиеся мгновением покоя под конец ночной смены. В стационарном отделении «неотложки» еще несколько часов могли не замечать их отсутствия. Над улицей погасли раскачивающиеся фонари. В бледном небе занималась заря.
***
Артур задремал прямо на качелях. Вокруг разлилась нежность зарождающегося дня. Он открыл глаза и посмотрел на дом, который, казалось, мирно спал. Внизу океан лениво облизывал песок, заканчивая свою ночную работу. Пляж снова выглядел гладким, нетронутым. Артур встал и глубоко втянул свежий утренний воздух. Потом заторопился к крыльцу, пробежал по коридору, влетел на лестницу, забарабанил в дверь и ворвался, запыхавшийся, в комнату Пола.