— Договаривай, — я хмуро смотрел на мальчишку, отмечая про себя,
что Вольф отмер, наконец-то, и принялся сноровисто обыскивать тела,
откладывая прямо на землю то, что привлекло его внимание. Значит,
ничто человеческое ему не чуждо, включая мародерство. Я перестал
обращать внимание на посторонние вещи и сосредоточился на Коноре. —
Что ты имел в виду?
— Я не знаю, — он пожал плечами. — Не могу понять, просто что-то
как будто отличается. Словно какая-то дымка впереди, и позади тоже,
словно искажение... — Конор задумался, затем снова нерешительно
произнес. — А сейчас вроде как нет ничего такого.
— Да что тут думать? — ко мне подошел Вольф, в руках которого я
увидел сумку. Видимо он снял ее с одного из покойных. — Пойдем
вперед и посмотрим. И я предлагаю уходить как можно быстрее. Чвыры
же мясом питаются? — Меня передернуло от омерзения, но что ни
говори, я он прав, и запах свежей крови вполне мог привлечь
внимание не только чвыр. Одним Пресветлым богам ведомо, какие твари
могли здесь поселиться за столько лет, сколько существовали эти
туннели.
— Вперед, — я кивнул, и указал мечом на коридор, который
неподалеку от того места, где мы стояли, делал поворот, уходя, если
рассуждать логично, забирая в верх. На этот раз сэр Кауст шел
первым. Кроме того, что он напряженно всматривался вперед, и ему
помогали в этом пара светляков, которых я пустил впереди него, а
также приглушенный свет, идущий от стен, который в этом коридоре
становил вроде бы ярче, чем в тех коридорах, по которым мы бродили
совсем недавно. Туннель был достаточно широк, чтобы Конор
поравнялся с Вольфом и шел, пытаясь разобраться в том, что же ему
не понравилось в той схеме, которая рисовалась у него в голове,
или, как он там на самом деле «видит» все эти подземелья. Моя же
голова была занята совсем другим. Я покосился на принцессу, которая
шла рядом со мной. Да, она совсем не была похожа на ту другую, что
лежала сейчас совершенно мертвая возле стены туннеля. То ли та
другая Олия неверно представляла, как на самом деле должна вести
себя настоящая принцесса, то ли просто была злобной стервой,
склонной к истерикам, но я теперь понимаю, что имела ввиду
королева, когда говорила, что ее дочь очень сильно изменилась. Олия
шла, стараясь высоко держать голову, прижимая к груди вещи, которые
сняла с трупа своего двойника. При этом она не надела ничего, даже
изящные мягкие сапожки несла в руках, продолжая идти босиком. — Вы
не хотите переодеться? — не выдержав, спросил я, весьма
выразительно глядя на ее трофеи.