— Может быть, это и слухи, но я не рискнул бы их проверять,
— Гастингс бросил быстрый взгляд в сторону съежившейся на полу
девчонки, пытающейся хоть немного прикрыться платьем, которое, как
и вся остальная одежда валялось на полу, сорванная мною в пылу
страсти. — Шла бы ты домой, здесь скоро станет небезопасно, —
бросил ей капитан, и снова повернулся лицом ко мне.
— У меня нет дома, — прошептала она, даже не пытаясь
подняться с пола.
— Тогда спрячься понадежней, и при первой же возможности,
беги отсюда, — ответил я равнодушно и направился к двери. Если я
начну беспокоиться о судьбе каждой маленькой шлюшки, то вряд ли
спасу свою задницу, и тогда эльфы точно победят.
Рванув дверь на себя, я быстро вышел в коридор, Гастингс шел
за мной. Нам нужно как-то пройти два квартала, чтобы попасть в
нужное мне здание, откуда начинается подземный ход во дворец. Мне
нужна казна, или хотя бы то, что от нее осталось, если, конечно,
папаша не вбухал все средства в совершенно ненужные кампании,
осыпав золотом своих так называемых командиров. А еще, нужно
собрать всех, кто еще жив из дворцового гарнизона. Все-таки отрядом
пробиваться...
Я резко распахнул глаза, сел, озираясь по сторонам и пытаясь
понять в каком мире вообще нахожусь. Рядом со мной зашевелилась
Олия, чуть в стороне спал Конор. Мы завалились спать наверху, прямо
над дорогой, ведущей к городу, как только раскаленная дверь
перестала светиться, а земля плавиться и стекать, собираясь в
небольшое озеро расплавленной лавы прямо возле той тропы, по
которой мы карабкались вверх.
Протерев лицо, я посмотрел вниз на раскинувшийся под нами город.
Внешне ничего не изменилось с того момента, когда я смотрел на него
перед тем, как уснуть. Все те же черные тени домов, словно
порождение самых страшных кошмаров, мечущиеся силуэты чвыр, их
мерзкие, пробирающие до костей визги — Конор сказал, перед тем как
упасть с закрытыми глазами, то ли засыпая, то ли впадая в забытье,
что мы должны будем задеть лишь самую окраину города, не более
двух-трех кварталов, прежде чем выберемся к дороге, ведущей к
туннелям. Но сможем ли мы пройти эти два-три квартала и не
погибнуть, вот в чем вопрос.
Да еще и этот сон. В том, что это был кусок жизни принца
Бертрана я даже не сомневался, сложно было сомневаться, тем более,
что во сне я был принцем и ощущал себя им. Ну что тут сказать,
принц мне не понравился, слишком надменный и зацикленный на себе
эгоцентрик. Конечно, тут не последнюю роль сыграли его отношения с
отцом, но все же... Не знаю. Не могу понять, в этом надо
разбираться скрупулезно, дотошно, а у меня нет не это ни желания,
ни времени. Вот только из этого отрывка становилось понятно, что
идея с казной принадлежит именно Бертрану, и Гастингс принимал его
руководство беспрекословно. В чем-то был не согласен, но откровенно
не грубил и не оспаривал приказы. Что же в итоге произошло, что так
сильно изменило отношение капитана к его высочеству? Наверное, я
никогда об этом не узнаю, если только снова не увижу в очередном
сне или очередной глюк не покажет мне веселую картинку.