Таня выдохнула, не заходя внутрь:
— Твою мать.
Амаури назвал плесень «агрессивной». Он ошибся: поросль
оказалась хищной. Не родня обычному грибку, который медленно
вызревает на забытом куске яблока или бутерброде, или той плесени,
что подселяется к закваске молока, чтобы превратить его в
благородный сыр по сто кредитов за кусочек. Ближе к паразитам, что
превращают муравьёв в зомби, а их родственники на других планетах
пожирают и существ покрупнее.
— Они приоткрыли дверь, а потом… — Таня сглотнула, делая
шаг.
— Попало несколько спор, — Амаури ответил не сразу, издал
несколько хлюпающих звуков, словно с присвистом пил воду. Его
тошнит, сообразила Таня. — Наверное, они приоткрыли дверь, когда
всё затихло…
— А потом пытались выбраться, но не сумели.
Тела распластались в неуклюжих позах — почему-то все вдоль стен,
словно каждый из сотрудников «ДатаГен» пытался подражать
меркурианцам и забраться на безопасный потолок. В этих
бессмысленных попытках оставалась логика: стены с встроенными
лампами выглядели чистыми, даже пищеблок почти не пострадал: только
немного знакомого «мха» на кофеварке и пластиковых стаканчиках, а
ещё на неизменных сэндвичах. Внутренняя дверца в санузел тоже
немного позеленела, унитаз и раковина покрылись тёмно-коричневым
налётом, но это была вежливая и скромная инвазия по сравнению с
тем, что невинный «пушок» сделал с людьми.
Таня насчитала два десятка тел. Двадцать два. Последний пророс
так сильно, что от него не осталось ни лица, ни фигуры, только
бугор гуманоидной формы, зато плесень на нём расцветилась всеми
оттенками радуги, вплоть до лилового и фиолетового. В районе
предполагаемых глаз перемигивались фотофоры, и Таня как наяву
увидела Илая, вбирающего в открытую рану ДНК светящихся
гнилушек.
— С-сукин сын.
— Не думаю, что он виноват, — вступился Амаури; он вновь
свесился с потолка, но спускался по стенам до трупов и с
любопытством заглядывал в искорёженные и покрытые многочисленными
«пальцами», «шарами» и нитями лица. Костюмы остались нетронутыми,
но Таня догадывалась, в каком они состоянии. Гнилью почти не тянуло
— слишком мало времени прошло, — зато пахло мокрой землёй после
дождя.
Грибами.
— Здесь не только плесень, — Таня села на корточки и сковырнула
знакомый шарик-терраформ андроидовой «ногой». — Но зачем они
впустили, совсем идиоты, что ли…