Амаури замялся.
— Я говорил про плохие новости?
Тане захотелось его стащить с потолка и стукнуть. Она подошла к
входу — здесь мокрый аромат почти исчез, сменился привычным
«нейтралитетом» очищенного фильтрованного воздуха. Амаури спустился
на пол.
— В машинном я тоже был. Так вот, там всё хуже некуда. До
двигателя не добралось, но все системы забиты этой дрянью. Она
везде.
Таня протяжно застонала.
Амаури покивал:
— Говорил же, что твой приятель чокнутый. Но что есть, то есть.
Лететь на «Эринии» нельзя, слишком опасно. Капсулы вроде чистые —
вернее, плесень только снаружи. Но что делать с Илаем?
Его вопрос подразумевал: а давай бросим. Кто он тебе, приятель?
Друг? Никто никому ничего не должен, особенно если «друг» уже
устроил экстремальное биологическое заражение и сожрал весь экипаж
целого корабля.
Просто свалить отсюда, вернуться на Иркед-3. Выращивать
картошку. Собирать песчаные грибы.
«Никогда больше не прикоснусь к грибам».
— На капсуле далеко не улетишь, — возразила Таня, кривя душой:
червоточину не сгенерирует, но выйти на ближайшую «трассу» можно.
Сектор заброшенный, малолюдный, зато и проторчать в гибернации
можно несколько месяцев, главное — курс задать. Она прочитала все
доводы на лице Амаури и решительно поджала губы.
— Никуда мы не полетим. Я попробую починить машинное.
— А если не выйдет?
Слова «а» и «если» звучали данью вежливости. Таня мрачно
обернулась, она успела сделать несколько шагов — подальше от
гекатомбы. Амаури обогнал её по контрастно-чистой, без пятнышка
«заражения», стене.
— Имей в виду, — добавил он. — Плесень наверняка скоро дожрёт
этих, а потом будет искать новые источники белка. Терраформация ещё
не завершена, понимаешь?
Она сглотнула кисловатую слюну и не ответила.
Надежда испарилась с порога. «Вены» и «артерии» корабля —
толстые провода, передающие энергию от протонного генератора к
другим компонентам двигателя, системе охлаждения и стабилизаторам —
оказались покрыты плесенью, Таня понадеялась — только снаружи, но
отметила грибок и внутри наполненного полупрозрачной жидкостью
столба-аорты.
— Эта дрянь даже в азотной плазме живёт, — Таня добавила крепкое
словечко. «Аорта» булькнула выплывшим наверх шаром — белым, в
красную крапинку. Она подключалась к самой «чёрной дыре», и только
законченный идиот попробовал бы запустить настолько заражённую
инородной материей систему.