Мятеж – это всегда страшно, и хуже него только гражданская
война. Крайне ограниченные умом люди полагают - ничего опасного в
ней нет, она лишь дает встряску государству, после чего оно
становится только лучше. Ну а неизбежные при этом жертвы – всего
лишь цена, которую имеет всё. На мой собственный взгляд,
государство необходимо строить без потрясений. Так, как отсекает
лишние куски мрамора, создавая скульптуру ваятель – вдумчиво,
где-то крайне осторожно, а кое-где сильными резкими ударами.
Понятно, что в таком случае строительство государства затянется на
много лет, но ведь и результаты будут отменными. И общенациональная
идея, без которой не может обойтись ни одна уважающая себя держава,
у меня имеется самая замечательная – наука. Если отбросить всё
несущественное, именно она и создает направление развития
цивилизации.
«Интересно, что тогда станет со всеми Домами Пятиликого, ведь
наука и магия несовместимы? - размышлял я, глядя как кружит в танце
Сантра все с тем же господином, который не так давно и составлял с
ней дуэт. Он вообще находился рядом девушкой неотлучно. - Каким у
такого государства будет форма правления? А вообще никакой. Наука
подразумевает собой ум, и поскольку в государстве, храмом которого
является наука, глупых не будет - одни только умные, зачем ими
управлять? К тому же умные люди неуправляемы, если не бить их
кнутом в виде чего угодно. Как будто бы всё логично»
- Даниэль! – напомнил о себе сар Штраузен.
- И что он собой представляет?
- Паяц, - ответил Клаус, и пояснил. – Во всяком случае, иначе
его поведение объяснить трудно. Какие-то едва понятные шуточки,
иногда слишком резкие, причем сказанные с самым глубокомысленным
видом.
- Ну и на кой ляд тогда он нам нужен?
- Уж больно он настойчив. А еще утверждает, что дорога, которая
нам предстоит, хорошо ему известна. К тому же обладает навыками
лекаря. Что сейчас, когда с нами не будет Корнелиуса, думаю, станет
не лишним. Да вот он и сам.
Внешне паяц-лекарь впечатления не произвел. Больше всего он
походил на перекормленного поросенка. Излишне полный при весьма
скромном росте, маленькие глазки, и нос пуговкой, правда, тоже
мясистой. И наряжен довольно безобразно. Полы сюртука могли бы быть
и покороче, ведь сейчас тот больше всего походил на салоп. Особенно
в связи с буфами на плечах. Завидев, что я смотрю на него, он
сорвал с головы шляпу – соломенную, с широкими полями, совсем не
идущую к остальному наряду: ей куда больше бы подошло украшать
голову пугала, и прижав ее к груди, поклонился. Не сказать, чтобы
до земли, но довольно низко.