– Вот зараза! – выругался огорченный
Петрович, едва надкусив лакомство. – Уже вторая коронка отвалилась,
скоро нечем жевать будет.
Подобные проблемы были почти у всех.
Люди каждый день теряли пломбы, протезы, коронки, сыпались мертвые
зубы. Никто не понимал, в чем дело, то ли виновата местная вода, то
ли еще что-то. Это здорово портило настроение, стоматологических
клиник здесь не было. Пленницы ничего не могли объяснить по этому
поводу, но сами щеголяли великолепными белыми зубами. Впрочем,
егерь не очень расстроился и продолжил уплетать лакомство другой
половиной челюсти.
– Эх, хлебца бы еще, хоть кусочек! –
мечтательно протянул он.
– И сто грамм с огурчиком! – добавил
Густав. – Не могли эти проклятые пришельцы пару пузырей в рюкзак
кинуть.
– И чтоб не водяры, а спирту, он
меньше места занимает, – согласно поддакнул егерь и, осекшись, с
изумлением глянул куда-то за спину Робина.
Тот, увидев, как вытягиваются лица
остальных товарищей, с удивлением подумал, что егерь первый раз
оплошал. До этого он всегда заранее узнавал о приближении разных
сюрпризов, и путешественники успевали приготовиться. Затем Робин
обернулся и потрясенно замер. Из леса выходил единорог.
Сказать, что он походил на белую
лошадь с рогом, было неслыханным оскорблением. Он был столь
великолепен, что казался чудом, неуместным под светом солнца. Одно
его присутствие заставило поблекнуть все краски дня вокруг,
казалось, что даже ветер стал тише, будто боялся испугать это
сказочное видение. Робин вздрогнул, услышав звонкий девичий смех.
Радостная Сата подбежала к единорогу, без страха провела по
мерцающему рогу, тот доверчиво склонил голову к ее груди, позволяя
обнять голову. Девушка вновь рассмеялась.
– Какая прелесть! – потрясенно
воскликнула Лена, встала, пошла вперед, заворожено вытягивая
руки.
Единорог дернулся, поднял голову,
яростно сверкнул глазом, ударил копытом, угрожающе заржал.
– Нет! – крикнула Сата. – Тебе
нельзя! Он не хотеть!
Раздражение единорога вывело Робина
из оцепенения. Он поднялся, повернулся к Аните, странно помялся и,
склонившись к ней, тихо спросил:
– Не обижайся, но я должен задать
тебе неприятный личный вопрос, и мне нужен правдивый ответ. Скажи,
у тебя были мужчины?
Златовласка вспыхнула маковым цветом,
бросила на Робина возмущенный взгляд, но, увидев в его глазах
только настойчивое ожидание ответа, потупила взор и отрицательно
качнула головой.