– Пошли, – тихо скомандовал
Цемент.
Они пробирались в темноте. Черные ангбандские
стены как будто давили. Орочьи голоса были далекими, а тишина –
близкой. Гвирит была совсем не уверена, что они не заблудились в
этих переходах. Они шли без света, молча, только иногда Ангдол и
Маэдрос позволяли себе перебрасываться короткими тихими
фразами.
Что они будут делать, если не сумеют отыскать
пленника, Гвирит даже думать не хотела. Им такого труда стоило
пробраться сюда, едва ли кто-то даст им сделать это
снова.А если Карантир не в темнице? Если
его забрали оттуда?
Неожиданно до них донесся негромкий
голос:
Луч солнца
золотого
Тьмы скрыла пелена,
И между нами снова
Вдруг выросла стена.
– Морьо! – выдохнул Маэдрос и почти бегом
бросился по черному коридору.
Ночь пройдет,
наступит утро ясное.
Знаю, счастье нас с тобой
ждет.
Ночь пойдет, пойдет пора
ненастная,
Солнце взойдет, солнце
взойдет.
Это и в самом деле был Карантир, хотя голос его
охрип, и Гвирит с трудом узнала его. Он пел тихо, почти отчаянно, и
удивительно было, как ангбандские стены еще не заглушили
невозможную надежду этой песни.
Маэдрос замер возле стены, прижал к ней ладонь.
И сам ответил, презрев всякую осторожность:
Петь птицы
перестали,
Свет звезд коснулся крыш,
В час грусти и печали
Ты голос мой услышь.
Это было так здорово, и то же время – так страшно,
эта песня в темноте ангбандских коридоров, что Ирка аж стиснула
кулаки. Их могли услышать, их должны были услышать, но не ответить,
кажется, было просто нельзя.
– Чего тебе на Амон-Эреб не сидится, о возлюбленный
брат мой, – ядовитым шепотом спросила Айфе из-за тканевой
стены.
– Где дверь? – коротко спросил
Цемент.
– За поворотом, – вздохнула Айфе. – Только у вас все
равно ничего не получится.
– Посмотрим.
Дверь в камеру была заперта на засов. Засов
символизировала ветка, перегораживающая проход между двумя
вкопанными в землю столбами. Цемент сделал вид, что поднимает ее с
натугой.
Айфе сидела у стены, укрыв ноги спальником. Кажется,
она читала что-то со смартфона, пока они не пришли. Рядом стояла
плошка, в которой плавал фитилек. Света от него было еще меньше,
чем от экрана.
– Фига вас тут, – проворчала Айфе, оглядывая их. –
Даже Гвирит притащили.
– Пойдем отсюда, брат, – вздохнул Маэдрос, присел на
корточки рядом с пленником.
– Я же говорю, что не могу, – в голосе Карантира
звучало раздражение. – Меня приковали. Ради разнообразия – за
шею.