Светло-голубые глаза волка-вожака скользнули по Икарию.
– У меня недостает мозгов мериться с тобой остроумием, – совсем тихо сказал полуджагат. – И вдобавок я начинаю терять терпение.
«Как глупо! Правильное поведение – только оно может тебя спасти. Скажи мне, храбрый лучник, никак ты вверяешь свою жизнь уловкам твоего спутника?»
Икарий покачал головой.
– Разумеется, нет. Но себя он оценивает верно, и я разделяю его взгляды.
Эти слова несколько озадачили Рилландараса.
«Похоже, только выгода заставляет вас странствовать вдвоем. Вы ни в чем не доверяете друг другу. Значит, куш, который вы намереваетесь сорвать, весьма велик».
– Маппо, мне становится скучно, – сказал Икарий.
Волки слегка поежились и замерли.
«А-а, Маппо по прозвищу Коротышка и Икарий. Теперь я узнал вас. Но у меня нет намерения ссориться с вами».
– Благоразумие возобладало, – сказал Маппо, сопроводив эти слова короткой улыбкой. – Так что, Рилландарас, охоться в других местах, пока Икарий благосклонен к Тричу. «Пока ты не выпустил наружу все, чему я поклялся противостоять». Ты меня понял?
«На нашей тропе видны следы демона Тени», – мысленно ответил дивер.
– Нет больше никакой Тени, – возразил Маппо. – Это следы армии Шаик. Священная пустыня пробудилась.
«Похоже, что так. Вы запрещаете нам охотиться?»
Маппо взглянул на Икария. Тот опустил лук и пожал плечами.
– Если вам не терпится сцепиться с апторианским демоном – воля ваша. Мы – всего лишь путники, которым нет дела до ваших стычек.
«Тогда мы не прочь вцепиться в глотку этому демону».
– Хотите сделать Шаик своим врагом? – спросил Маппо.
Вожак надменно вскинул голову.
«Это имя ничего мне не говорит».
Волки поднялись и исчезли во тьме. Маппо молча оскалил зубы. Икарий вздохнул, высказывая вслух то, о чем они оба подумали:
– Скоро оно тебе многое скажет.
Виканские кавалеристы покидали борт корабля. Они двигались по сходням, ведя за собой лошадей и сопровождая прибытие дикими восторженными криками. Впрочем, криков в имперской гавани Хиссара хватало и без них. Неподалеку от сходней шумно переговаривались смуглые, пестро одетые мужчины и женщины из какого-то местного племени. Тут же толкались солдаты со сдвинутыми набок остроконечными шлемами (жара заставляла забыть об уставных требованиях). Грузчики тащили на спинах тяжелые мешки, осыпая руганью всех, кто не успевал отойти с дороги. Дюкр наблюдал за всем этим, стоя на парапете воротной башни. Суета гавани вызывала в нем смешанное чувство презрения и настороженности.