– Я помню какого-то безоружного человека. Если б я в последнее мгновение не отвернул копье, все было бы хуже. И Дуджека помню. Его меч попортил мне лицо, но зато и лошадь подо мной не осталась в долгу и так цапнула его за руку, что только косточки захрустели. Лекари сколько ни бились, так ему руку и не спасли. Пришлось оттяпать. Только вот Дуджек и без руки продолжал славно воевать. А мне с моим уродством пришлось довольствоваться одной женой, которая у меня к тому времени уже была.
– Постой, Балт. Она ж была твоей сестрой, – возразил Кольтен.
– Да, Кольтен. И вдобавок слепая.
Оба виканца замолчали, бросая друг на друга сердитые взгляды.
Со стороны Кульпа послышался звук, похожий на прорвавшееся хмыканье. Дюкр повернулся к изуродованному ветерану.
– Прошу прощения, Балт. Меня тогда действительно ранили, но я не помню ни Кольтена, ни вас. Судя по вам, я бы не сказал, что рана уменьшила вашу привлекательность.
Балт кивнул.
– С ходу это незаметно. Нужно вглядываться.
– Может, мы все-таки перейдем от приятных воспоминаний к более насущным делам? – спросил теряющий терпение Маллик Рель.
– Когда я буду готов, тогда и перейдем, – небрежно бросил ему Кольтен, продолжая разглядывать Дюкра.
– А скажи-ка, историк, что надоумило тебя сунуться в заварушку без оружия? – усмехнувшись, спросил Балт.
– Наверное, я потерял его во время битвы.
– Ничего подобного. У тебя не было оружейного пояса с ножнами. И щита в руках тоже не было.
– Если меня послали создавать летопись империи, я должен был находиться в гуще событий, господин Балт. Все остальное не имеет значения.
– Так ты до сих пор не растерял пыла и безрассудства? Если Кольтену придется воевать, опять сунешься в самую гущу?
– Пыл, пожалуй, остался прежним. А вот что касается безрассудства, – вздохнул Дюкр, – храбрости во мне поуменьшилось. Теперь, отправляясь наблюдать за сражением, я надеваю доспехи, беру меч и щит. И телохранителей тоже. Да и от гущи событий стараюсь держаться на расстоянии лиги.
– Вижу, годы научили тебя уму-разуму, – сказал Балт.
– В чем-то – да, а в чем-то – не совсем, – растягивая слова, ответил историк и обернулся к Кольтену. – Безрассудство тоже осталось, посему я рискнул бы дать господину наместнику кое-какие советы.
Кольтен скользнул глазами по Маллику Релю.
– И ты боишься, что они могут мне не понравиться. Возможно, выслушав их, я велю Балту докончить начатое и лишить тебя жизни. Слушая тебя, я начинаю понимать,