То, что увидела Сизова у входа,
неприятно поразило её. Вернее, скорее, неприятно удивило – рядом с
входом почти перекрыв ступеньки своей тушей, стоял огромный
монстрообразный американский джип, резко выделяющийся на
белоснежном покрывале свежевыпавшего снега своими чёрными
лакированными боками.
Благодушное настроение Ленки,
оставшееся после утренних посиделок с Сазоновым, как будто смыло
появлением этого бандитского катафалка. Войдя в отделение и дойдя
до поста, Ленка удивилась ещё раз. На столике рядом с постом стоял
потрясающе красивый букет из десятка орхидей. Забрав телефон, Ленка
собралась на выход, но тут к посту подошла Антонина Степановна, и
Сизова кивнув на букет, незлобиво спросила.
– Восьмое марта репетируете тётя
Тоня? Не рано? – Такой шикарный букет был бы весьма необычен и в
платной клинике, а уж в дальнем корпусе военного госпиталя и
подавно выглядел вызывающе чужеродно.
– Да, нет. Солдат у нас здесь лежал.
Лет десять назад. После первой Чеченской. Долго лежал. Теперь два
раза в год подарки привозит, да и меня не забывает. Внучек то у
меня пару лет назад по наклонной покатился, а «Немо», раз его с
собой забрал, и как отрезало. За ум взялся, в институт поступил, со
старыми дружками завязал, да и дружки как под землю провалились.
Даже с милицией их искали. Так и не нашли. Сейчас вот «Немо» с
Коваленко возится. – Суровая Антонина Степановна смахнула нечаянную
слезинку.
Тётя Тоня, как по-домашнему звали её
большинство медсестёр, врачей и пациентов, работала в госпитале уже
тридцать с приличным хвостиком лет и большинство солдат и офицеров,
когда-либо лежащих в этом корпусе, прошли через её руки.
«Немо». Это было имя того парня что
тогда назвал Костик, и действительно в одной из палат рядом с
молодым безногим лейтенантом Лена увидела незнакомца. Сейчас они
сидели на кровати лейтенанта и что-то увлечённо рассматривали на
экране, лежащего на прикроватной тумбочке ноутбука. На лице у
покалеченного молодого офицера Сизова увидела робкую улыбку, а ведь
даже вчера и сегодня утром лейтенант никак не отреагировал на
молодую и красивую женщину.
Ленка и не пыталась разговорить
лейтенанта – иногда это просто опасно. Никогда не знаешь, как
поведёт себя искалеченный человек, что он подумает и до чего
додумается после общения с тобой. К тому же постоянное
соприкосновение с ранеными и покалеченными людьми накладывает на
военных медиков своеобразный отпечаток равнодушия к чужой боли и
страданиям, хотя у них тоже есть сердце и душа.