В конце концов, они пришли трахаться или… пить чай?
«Будь я омегой, он не посмел бы мне отказать, — подумала Эрика с тоской. — И будь я омегой, уже набросилась бы на него».
Но Эрика так не могла. И хотя одноразовый секс ее не пугал, все же она ожидала, что активность будет проявлять альфа. Вожак.
Она опустилась на стул, скомканно поблагодарила и, налив в чашечку ароматный чай, принялась неторопливо пить.
Вид не-омеги, медленно потягивавшей чай, гипнотизировал. Джеймс смотрел на тонкие руки и угловатые ключицы и невольно думал, что вот сейчас, полуобнаженная и беззащитная, она, пожалуй, смотрелась лучше любых омег, которых он встречал.
Мелькнула мысль, что если ее переодеть да убрать этот чертов синяк, Эрика и в одежде будет очень ничего.
Джеймс даже не заметил, как под предлогом поиска сахарницы переместился ей за спину, намереваясь осторожно обнять — но совладать с собой так и не смог.
Все шло не так. Тем более что не-омега уже переставала быть простым лекарством от одиночества и начинала ему нравиться. Надо было начать с цветов. Определенно. И потом ресторан. «Черт…» — подумал Джеймс, отлично понимая, что он идиот, но еще не в состоянии определиться — совсем или все-таки не совсем.
Эрика замерла с чашкой в руках. Глядя на нее сверху вниз, Джеймс заметил, как подрагивают узкие плечи, к которым он готов был прикоснуться секунду назад, и с тоской подумал: «Напугал…»
Он отдернул руку и отошел в сторону, не зная, как перейти к главному и стоит ли вообще начинать.
Эрика не спешила помогать. По мере того как убывал чай, взгляд ее становился сначала пристальным и изучающим, так что у Джеймса по спине мурашки носились толпой, а затем — к вящему разочарованию хозяина квартиры — все более расслабленным. Горячий чай гостью откровенно разморил.
Какое-то время Джеймс колебался, решая, как поступить, а потом, понял, что Эрика постепенно погружается в дрему, подхватил ее на руки и понес в спальню.
Она обвисла в его объятьях, ухватилась за шею и обидно прошептала:
— Рэм…
Джеймс промолчал, но, видимо, слишком сильно стиснул объятия, потому что Эрика сообщила:
— Ой… — и распахнула свои колючие глаза, в которых Джеймс тут же едва не утонул.
Она подобралась, снова стала гибкой и в то же время утратила изрядную долю своей очаровательной мягкости. Собралась с силами и, обняв Джеймса за шею, попыталась поцеловать.