Он послушно приоткрыл губы навстречу, но поцелуй вышел скомканным. Не-омега явно свое дело знала, но действовала скорее по обязательству — отчего захотелось швырнуть ее на кровать лицом вниз. И уснуть.
Джеймс тут же разозлился на себя. «Будь альфой! — решительно подумал он. — Ты же видишь, девочка любит погорячей! Все они любят альф!»
Он в самом деле швырнул Эрику на кровать лицом вниз, так что та ойкнула второй раз и едва успела перевернуться, прежде чем тело Джеймса накрыло ее.
Джеймс был неожиданно горячим, будто чайник, и у Эрики промелькнула мысль, что кто-то из них простудился. Она подумала, что надо бы заварить Джеймсу упсарин, но затем гостеприимный хозяин рывком развел ноги Эрики в стороны, и думать та перестала.
Взгляд хозяина квартиры был странным. Будто и вовсе ему не принадлежал. Вместе со звериным огоньком в нем виднелась какая-то настороженность.
Не дождавшись сопротивления, Джеймс запустил одну руку Эрике между ног и осторожно погладил.
Она задышала тяжело. Рэм частенько забывал, к каким последствиям, кроме его оргазма, может привести секс, и Эрика судорожно стала вспоминать, пила ли она таблетки с утра.
А затем губы ее накрыл поцелуй. Не такой, как во дворе, а настоящий, долгий и нежный, так что Эрика поняла, что ей уже все равно. Если хочет, пусть берет прямо так, только бы скорей.
Бета «так» брать не стал. Эрика обнаружила, что скользкие пальцы медленно входят в нее, и застонала, выгибаясь навстречу змеей. Обхватила бока Джеймса руками и принялась гладить по спине, а потом выгнулась еще сильней, чтобы поцелуем коснуться ключицы и прочертить губами дорожку дальше, к плечу.
Джеймс задышал тяжело. Пальцы ненадолго замерли. А внимательный взгляд зафиксировался на макушке партнерши — омеги никогда так не делали, полностью позволяя ему вести.
Эрика обиженно замурчала и, крепко обхватив Джеймса бедрами, насадилась на пальцы сама. Еще несколько секунд продолжала чертить языком узоры на шее любовника, а потом откинула голову назад и, глядя Джеймсу в глаза, прошептала:
— Войди в меня. Все хорошо.
Сердце Джеймса взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Уподобляясь альфе, он зарычал и, высвободив пальцы из бархатистого нутра, направил туда член.
Медленно качнул бедрами и принялся целовать любовницу. Он знал, что омеги не любят, когда их мнение не уважают. Так говорила омега-мать.