За ногу подтянули к себе
застывшую Дашку, вокруг которой и творилось основное безобразие. Не хватало ещё
писать объяснительную директору школы, Дашиной строгой маме, почему у меня в
квартире её дочери прилетело по голове бутылкой мартини, коньяка, и облепило
листками из неприличного каталога.
Попискивая, смотрели на всё усиливающийся вихрь.
- Вот никогда похабные каталоги не листала. Как знала, что
не к добру это, – мрачно процедила Лариса, – не могла свои картинки нам под нос
не совать?
- Главное, виноватого нашли, – возмутилась Катя, потирая
ушибленную летающим утюгом ногу, – предлагаю начать возмущаться работой ЖЭУ.
Кто так вентиляцию запускает?! Это же жесть, а не проветривание.
Отличная мысль. Давайте ещё обвиним ЖЭУ в том, что у меня в
квартире разразился ураган. Очень избирательный. Кружил исключительно возле
нашего стола. Пока не поднял его наверх, перевернул... Мы сами не поняли, как
оказались сидящими на взбесившейся мебели. Да и думать было сложно, когда в ухо
визжат сразу три перепуганные девушки.
Я сама орала в сторону Мины. В конце концов, когда её
нанимала, та сказала, что готова выполнять все самые странные просьбы. Но имела
в виду чистку полочек в ванной зубными щётками провинившихся членов семьи, судя
по подмигиваниям в сторону плотно занятого дивана.
А вот мне пришла блажь поорать в ухо своей домработнице...
Хотя подозреваю, что она имела в виду не совсем это.
Ураган закончился тем, что мы на столе зависли, судя по
мерному покачиванию, где-то высоко над полом.
У тебя труба вентиляционная под линолеумом, что ли? –
дрожащим голосом уточнила Лариска, глядя вниз. Она до упора держалась за свою
почти нормальную теорию происходившего.
Клянусь, закрою похабный магазинчик, буду торговать
сладостями... – причитала Катюха, обхватив ножку стола и закрыв глаза.
- А-а-а, пустите меня на работу, говорила же мне мама –
будешь ходить по притонам, пожалеешь. Уже пожалела! А-а-а!
Я успела оскорбиться за то, что мою квартиру назвали
притоном. Но высказаться в сторону нашей обычно молчаливой Дашки не успела.
Так как стол, на котором мы пытались сгрудиться в середине,
резко пошёл на посадку.
После встряски, визга, грохота и поднявшейся клубом пыли,
наконец, наступила тишина.
Которую прервала только Мина, кашлем.