– Да чтоб тебя… – вздохнул я.
Стоило быть осторожнее. В конце
концов, в последнее время в Петербурге стреляют – и нередко даже в
князей… Но не бежать же сейчас туда, к саду, выискивая кого-то, кто
вполне мог даже не быть злоумышленником. Есть дела и поважнее.
Я захлопнул дверь, обошел «Чайку» и
направился к двери. Скучающий на посту снаружи городовой не обратил
на меня никакого внимания – похоже, на угрозу имперским
безопасникам я никак не тянул.
Зато внутри меня ждали. Крепкий мужик
в штатском встретил меня взглядом, приподнялся из-за конторки – и
тут же уселся обратно.
– Добрый, ваше сиятельство, – сказал
он. – Проходите.
– Куда? – не понял я.
– Прямо и направо, кабинет в конце
коридора. – Дежурный вытянул руку, показывая путь. – Его светлость
ждет.
Ага. Вот тебе и устроил… сюрприз.
Двери – толстые, из темного дерева –
выглядели солидно. Крепко, надежно… и чуть ли не одинаково. Не было
даже номеров кабинетов и помещений – не говоря уж о должностях и
фамилиях. То ли в Третьем отделении особенно рьяно относились к
конспирации, то ли все, кому в принципе был открыт вход в святая
святых имперских жандармов, и так прекрасно знали, зачем и куда
следует идти.
Скорее второе. По пути мне
встретились несколько человек – невыразительных, каких-то… средних,
в одинаковых серых костюмах. И никто из них не то, что не
поинтересовался, что здесь забыл семнадцатилетний парень – даже не
посмотрел в мою сторону. Только в самом конце коридора я
почувствовал касание чужого Дара – все-таки проверяли. К Самому
вряд ли пускали кого попало – но я оказался в списке избранных.
На мгновение я испытал что-то вроде
мандража. Едва ли беседе с Багратионом сулила мне какие-либо
неприятности, но что-то подсказывало: после того, как я открою эту
дверь, пути обратно – в переносном смысле, конечно же – уже не
будет.
И все же.
Я решительно взялся за ручку и вошел
в кабинет.
– Присаживайся, Саша. И подожди пару
минут… Не ждал тебя так рано.
Голос я узнал, но самого Багратиона
разглядел не сразу, хоть его утопающая в полумраке обитель и не
отличалась солидными размерами. Скорее наоборот – оказалась
неожиданно скромной для чина второго класса. Письменный стол –
огромный, чуть ли не на половину кабинета, пара кресел для
посетителей, узкий диван у стены, полка с документами, сейф и еще
одна дверь в углу. Возможно, ведущая в куда более просторные покои:
почти наверняка Багратиону порой приходилось засиживаться допоздна
– а то и вовсе ночевать на службе.