Может, так должен смотреть на свое
чадо строгий, но любящий отец? Или мудрый начальник – на молодого,
но толкового подчиненного, и не более того?
Знать бы, знать бы…
– Равняйсь! Смир-р-р-рно!
Зычный голос прокатился над строем, и
примерно сотня фигур в черном – и я в их числе – встрепенулись. И
тут же застыли, вытянув руки по швам. Ровно и чуть ли не
одновременно. Из всех чуть замешкались и отстали всего человек
десять-пятнадцать. Остальные зачислялись во Владимирское из
кадетских корпусов – так что знали о шагистике более чем
достаточно.
Да и я усвоил основы нехитрой науки
достаточно быстро. Юнкера со старших курсов гоняли нас три дня
почти без перерыва, так что к моменту знакомства с ротным вся
разношерстная толпа младшего курса уже представляла из себя…
что-то.
Дрессированные звери, из которых
выйдут отчетливые юнкера – примерно так нас охарактеризовали усатые
здоровяки с темляками на кортиках и в офицерских портупеях, которым
первокурсники, по слухам, должны оказывать чуть ли не большие
почести, чем преподавателям и кураторам. В общем, терпкий аромат
военщины я ощущал уже вовсю, хоть новоиспеченных воспитанников еще
даже не заселили в комнаты при училище: первые дни зачисленным
дозволялось ночевать дома.
Чем, я, разумеется, воспользовался.
Не только для того, чтобы напоследок вдоволь наесться стряпни Арины
Степановны, но и поспрашивать чего-нибудь нужного. Андрей
Георгиевич выпустился из училища в Москве еще при Императоре
Александре, так что кое-что в быту и нравах юнкеров с тех пор
непременно изменилось.
Но не так уж сильно. Судя по тому,
что творилось на построениях, в коридорах и даже в учебных классах
– там, куда первокурсникам дозволялось заглянуть – во Владимирском
молодых гоняли едва ли меньше, чем в Александровском полвека
назад.
Багратион не ошибся – на элитное
заведение для знатных дворянских сынков моя будущая alma mater
походила мало.
Настолько, что я даже удивился
реакции деда. Старший Горчаков лишь немного поворчал на
самоуправство Багратиона – похоже, исключительно для формы. То ли
не пожелал противиться воле государыни, то ли решил соблюсти
дворянский обычай отправлять младших отпрысков на военную службу…
то ли и сам считал училище лучшей альтернативой не в меру прыткому
внуку.
Если вообще внуку.
Скорее всего – третье. Особенно есть
учесть, что за нарушение приказа главы рода, вскрытый сейф, выбитые
ворота в усадьбе, стрельбу и гонки по центру столицы мне
по-настоящему так и не влетело. Похоже, даже дед посчитал перевод
из лицея в военное училище второй категории достаточным
наказанием.