На полную катушку.
– Бат донт ю… Степ он май блю свед
шу-у-уз… – фальшиво протянул Богдан, приплясывая, широко расставив
ноги и схватив швабру, как микрофонную стойку. – Я Элвис
Пресли.
– Ты болван.
Я не выдержал и засмеялся. Мне
совершенно не улыбалось влетать на весь день из-за длинного языка
Богдана, но сердиться на него оказалось попросту невозможно. При
всей своей нелепости и странной наружности Богдан обладал каким-то
совершенно немыслимым, сверхчеловеческим обаянием. И работать умел
на совесть: за то время, пока я возился с тремя ступеньками, мой
товарищ по несчастью уже успел изящно промахнуть шваброй весь
оставшийся пролет – и теперь с чистой совестью (и лестницей)
изображал Короля Рок-н-ролла на площадке выше.
– Не болван, а Богдан, – поправил он
– и тут же широко улыбнулся, скользнул вниз по перилам и протянул
мне ладонь. – Давай знакомиться уже, господин юнкер… А то чего как
не родной?
Пожалуй.
– Саша. – Я стиснул мокрую от тряпки
клешню. – Горчаков… Бывший воспитанник Александровского лицея.
И без всяких князей. Если уж ротный
открытым текстом сказал, что ему плевать на происхождение, то вряд
ли оно здесь интересует кого-то другого. И выпячивать без
надобности…
Рукопожатие у Богдана оказалось
неожиданно-крепким. Каким-то настоящим, уверенным – похоже, в тощих
руках бывшего кадета скрывалась немалая сила. Еще пару минут назад
я не воспринимал его всерьез, но теперь…
– Горчаков, да еще и лицеист. –
Богдан отпустил мою руку и задумчиво прищурился, чуть склонив
голову набок. – Значит, из родовитых будешь… И за какие же грехи
тебя сюда определили, друже?
Дар, мускулы, да еще и
сообразительный – парень явно не так прост, как хочется
казаться.
– Да так… – уклончиво ответил я. – С
чего ты взял, что родовитый?
– Гор-р-рчаков! – Богдан сделал
гротескно-серьезное лицо. – Князь или граф, не иначе… Фамилия то
какая!
– Нормальная фамилия. – Я пожал
плечами. – Это к твоей ротный прицепился.
– К моей попробуй не прицепись, –
вздохнул Богдан, опираясь на перила. – Судьбинушка моя такая
тяжелая. Всяк спросить норовит, сиротинушку обидеть. И ты туда же,
господин юнкер.
Обидеть?..
– Байстрюк я, короче говоря. – Богдан
улыбнулся и махнул рукой. – Рожденный, так сказать, вне законного
брака. Оттого и фамилия дурацкая, и имя такое положено. У нас в
Одессе говорят – у Богданушки все батюшки.